Король-предатель - [7]

* * *

Полупустые улицы были скудно освещены бледным светом, исходившим от светляков-сталактитов. Уличных факелов никто не разжигал уже очень давно. Это было слишком накладно даже в лучшие времена. Да и зрение у гномов было отлично приспособлено для сумрака огромных пещер.

Судя по валявшемуся то тут, то там мусору, в чистоте тоже никто особенно не нуждался. И это в Пещере ремёсел! Вотчине всех Домов, ужившихся некогда вместе в Оплоте. Страшно представить, что творится в Квартале черни. Скалозуб твёрдо решил по возвращении отрядить кого-нибудь из своих лоботрясов хоть немного прибрать окрестные улицы, дабы не было стыдно перед гостями.

Имение Кременькана находилось на другом конце пещеры, путь предстоял не столь уж и близкий. Пусть Пещера ремёсел и самая маленькая из трёх, составлявших Оплот, но часик на своих двоих предстояло протопать как минимум.

Озираясь по сторонам, Скалозуб со всей возможной бдительностью проходил мимо поместий и мастерских. К сожалению, зачастую бывших поместий и мастерских. Востребованность гномских изделий упала, многие Дома разорились, а те, что остались, были на грани банкротства. Не стоило сбрасывать со счетов и общее вырождение. Однообразное питание, кровосмешение… у многих так и не появлялось потомства.

Перед одним из полуразрушенных зданий Скалозуб невольно притормозил. Когда-то здесь размещалась Школа гномских искусств и ремёсел. Детские воспоминания о времени, проведённом за учебными станками и партами, наполнили его светлой грустью. Где теперь будут учиться их с Бригиттой детишки? Кто станет их обучать? Чему? Как?

Скалозуб сожалел, что отказал когда-то в приюте оставшемуся без работы и крова после закрытия Школы Хиггинсу, учившему его создавать изысканные украшения и работать не столько молотом и руками, сколько своей головой. Несмотря на потрясающее мастерство и талант, не молодой уже в ту пору учитель был не без грешка. Любил выпить лишнего, покутить с гномками и подраться. После бурных ночей частенько засыпал прямо на занятиях в Школе, чем и заслужил своё прозвище «Полуспящий». Оставшись без ничего, тот умолял Скалозуба сделать его хотя бы простым слугой или охранником, но ему пришлось пусть вежливо, но решительно отказать.

Полуспящий стал к тому времени слишком стар, частенько оправдывал себя Скалозуб, разве смог бы он выполнять необходимые поручения? Да ещё и эти его неуёмные страсти. Не позволять же хрычу портить служанок, устраивать дебоши и таскать из кладовки всё, что крепче обычной воды?! Так-то оно так, вот только всё равно хреновенько на душе, больно любил он пройдоху с золотыми руками и добрым сердцем.

Вообще, Скалозуб нередко ловил себя на мысли, что поступает как-то неправильно, нехорошо, некрасиво по отношению к другим гномам. Он всегда относился к окружающим так, словно те были лишь средством для достижения его целей. Сопереживание и прочие «сопли» волновали ушлого гнома в последнюю очередь. Заработать, приумножить и сэкономить. Для совести оправдания найдутся потом.

Хотя, насколько он помнил, у Среброделов всегда был достаток, каждая проведённая с выгодой сделка, недоплаченный кому-нибудь грош, доставляли Скалозубу изрядное удовольствие. Благодаря его усилиям, Дом Среброделов постепенно стал одним из самым богатых в Оплоте. Отец Скалозуба, с одной стороны, страшно гордился им, а с другой — печалился, видя одиночество сына. В вечной погоне за прибылью тот начисто лишился друзей.

»Если у тебя не будет нужных знакомств, ты рано или поздно попадёшь впросак, несмотря на все накопленные богатства», — любил говаривать мудрый гном.

С благоволения отца Скалозуб стал ходить на тайные собрания глав Домов, хотя формально был ещё только наследником. И именно заботливый папа договорился о свадьбе, несмотря на яростное поначалу сопротивление юного дурака. Теперь Скалозуб был чрезвычайно благодарен ему. Знакомство с Бригиттой буквально вдохнуло в него новую жизнь, желание стать лучше, добрее и… сделать свой Дом ещё более богатым и значимым. Да, возможно, он и правда, неисправим.

Поддавшись ностальгии, Скалозуб не заметил подковылявшего к нему попрошайку.

— Смилуйтесь, добрый гном! Праотца ради! Подайте грошик на грибокартошечку! Да не поседеет никогда твоя борода, не соскочит молот с наковальни судьбы вашей! Очень прошу…

Оборванный старичок потянулся трясущимися руками к Скалозубу, словно желая повиснуть у него на плече. Тот мгновенно отпрянул и выхватил из-за пояса дубинку. Глубоко душевного настроения будто и не было секунду назад.

— Пошёл прочь, драный выродок! Не смей прикасаться своими грязными руками ко мне! Совсем всякий страх чернь уже потеряла! Кто вас вообще пускает сюда?

На глазах старика выступили слёзы. На мгновение Скалозубу стало неловко за то, что он ведёт себя так грубо с несчастным, но он отмахнулся от нелепой мысли. Это просто очередной дармоед, пьяница, нищеброд, вот и всё.

— Чтоб я тебя тут больше не видел! «Накормлю» вот этой дубиной так, что жевать будет нечем! Во-о-он!!!

Развернувшись, Скалозуб пошёл дальше. Его всего аж трясло. Сначала Бригитта вынудила тащиться в такую дальнюю даль. Потом дурные воспоминания, измышления. Так теперь ещё оборванец решил поплакаться на плече, словно он его мамочка! Ну ничего. Ничего. Будет что рассказать Бригитте, пусть пожалеет его, пусть вознаградит своей лаской.