Король пиратов - [102]

Его клинок встретил лишь пустоту, поскольку дворф совершенно спокойно шагнул в сторону, уклоняясь от лезвия.

— Ты испытываешь мое терпение, — предостерег его дворф. — Мог бы и убежать, отделавшись только парой ударов.

Человек был слишком напуган, чтобы понять, что ему предлагают сохранить жизнь, и продолжал

Когда усеянный шипами шар ударил его по ребрам, раздробив все кости, он понял свою ошибку. А когда второй шар коснулся черепа, человек утра-

Его напарник, увидев, что друг рухнул на землю, а его мозг забрызгал мостовую, взвыл еще

Он так и не переставал выть, пока дворф не схватил его за ворот рубахи и не приподнял, а потом с ужасающей силой швырнул о стену.

— Парень, ты будешь меня слушать? — спросил дворф, когда несчастный, наконец, умолк. — Сейчас же возвращайся на улицу Заходящего Солнца и скажи парням Таэрла, что им здесь нет места, — сказал дворф. — Если ты остаешься с Таэрлом, значит, ты не Ретнором, а если ты не с Ретнором, значит, иди и лови крыс, чтобы поесть.

Человек с трудом перевел дыхание.

— Ты слышишь меня? — спросил дворф и энергично встряхнул парня.

Хоть он и держал свою жертву только одной рукой, бедняга ничего не мог поделать.

Он бессмысленно кивнул, и дворф бросил его на землю.

— Теперь уползай отсюда, парень. А если надумаешь приползти еще раз, не забудь принести присягу Кораблю Ретнора.

— Да, да, да, — залепетал тот, а дворф спокойно, словно ничего не произошло, повернулся и зашагал прочь по темному переулку, на ходу убирая свое страшное оружие в специальные чехлы, висевшие на спине.

***

— Ты слишком увлекся, — сказал дворфу Кенсидан немного погодя.

— Тогда увеличь мне плату.

Кенсидан сдержанно ухмыльнулся:

— Я же тебе говорил, чтобы ты никого не убивал.

— А я еще раз повторяю: если они пускают в ход сталь, я пускаю кровь, — ответил дворф.

Кенсидан, все еще усмехаясь, примирительно махнул рукой.

— Они впадают в отчаяние, — сказал дворф. — В большинстве домов Кораблей Таэрла и Барама все время не хватает еды.

— Хорошо. Интересно, как теперь они будут относиться к капитану Дюдермонту?

— Губернатору, ты хотел сказать.

Кенсидан закатил глаза.

— Твой приятель Сульджак живет немного лучше, чем эти двое, — продолжал дворф. — Если ему послать еще немного провианта в придачу к тому, что он получает от Дюдермонта, он мог бы выкарабкаться, как и вы с Куртом.

— Очень проницательное наблюдение, — саркастически заметил Кенсидан.

— Я играл в политику задолго до того, как отец твоего отца сделал свой первый вздох, — ответил дворф.

— Тогда ты должен понимать, что не в моих интересах продвигать Сульджака к новым вершинам и достижениям.

Дворф с любопытством взглянул на Кенсидана:

— Ты оставляешь его возле Дюдермонта в качестве своего агента.

Кенсидан кивнул.

— Но он все принимает близко к сердцу, — предупредил его дворф.

— Мой отец потратил годы, защищая Сульджака, чаще всего от него самого, — сказал Кенсидан. — Пора ему доказать, что наши усилия того стоили. Если он не сумеет понять, что от него требуется, он лишится нашей помощи.

— Ты мог бы ему и сказать.

— Ага, а заодно Таэрлу и Бараму. Нет, я не думаю, что это хорошая мысль.

— И как сильно ты намерен на них давить? — спросил дворф. — Дюдермонт еще пользуется немалым влиянием, и если эти двое к нему переметнутся…

— Барам всей душой ненавидит Дюдермонта, — опроверг Кенсидан опасения дворфа. — А я рассчитываю на твое суждение об уровне недовольства жителей. Нам надо переманить у них часть людей, но ровно столько, чтобы они знали свое место, когда начнут летать стрелы. Не в моих интересах ослаблять их силы до полного истощения или заставлять бросаться к Дюдермонту ради спасения своих жизней.

Дворф кивнул.

— И больше никаких убийств, — предупредил его Кенсидан. — Выгоняй нахлебников или указывай им путь к сытой жизни. Разбей пару носов. Но больше не убивай.

Дворф хлопнул себя ладонями по бедрам, выражая недовольство таким строгим ограничением.

— На твою долю драк хватит, когда Дюдермонт сделает свой шаг, — пообещал Кенсидан.

— Одни обещания, и никаких сражений, — вздохнул дворф.

— Скоро наступит весна, — сказал Кенсидан. Мы продержали Лускан на плаву в эту зиму, но город на грани голода. И когда ранней весной в Лускан не придут корабли и караваны, жители разбегутся от своего доброго капит… губернатора. Его обещания будут такими же пустыми, как животы его подданных. Из спасителя он превратится в обманщика, в огонь, который не греет в канун долгой зимы.

Вот так проходила долгая зимняя ночь Лускана. Припасы поступали из Корабля Ретнора на Охранный остров к Курту, к Сульджаку и понемногу даже на северный берег реки, в новый губернаторский дворец Дюдермонта, перестроенный из гостиницы «Красный дракон». Те небольшие излишки, что оставались у Дюдермонта, распределялись между двумя оставшимися верховными капитанами и мирабарцами, служащими в лусканской гвардии. С течением времени Сульджак по наущению Кенсидана все больше и больше времени проводил с Дюдермонтом. Несколько кораблей, оставшихся на зиму в порту, получали продовольствие от Курта, поскольку Кенсидан уступил ему контроль над гаванью.

Самые холодные месяцы уже прошли, и зима не пощадила полуразрушенный город. Люди со слезящимися от слабости глазами и пустыми желудками наблюдали за прибавлением светлого времени, но были слишком голодны, чтобы надеяться на скорое избавление.