Король отверженных - [207]

– Я хочу научить тебя одному слову. Это будет твое первое слово на ходском языке. Слово «мхул-ки».

– Мхул-ки. – Сенлин сделал вид, что смакует каждый звук. – Что это значит?

– «Тот, кто открывает небеса». Мхул-ки: это то, что мы есть, и это то, что мы будем делать. Мы сорвем облако с вершины Башни и выставим Сфинкса на всеобщее обозрение.

Марат протянул руку и произнес непонятную команду. Обнаженный по пояс телохранитель вытащил длинный нож из ножен на бедре и вложил обмотанную проволокой рукоять в ладонь хозяина.

– Иди сюда. Позволь мне освободить тебя. Боюсь, тебе придется встать на колени, потому что я не могу стоять, – сказал Марат.

Сенлин опустился на колено у подлокотника кресла и подставил Марату горло.

Повелитель фанатиков приложил клинок к шее Сенлина и задержал его там.

Сенлин представил себе Марию, идущую впереди него по зеленой горе, и круглое лицо их дочери, глядящей большими глазами, как он спотыкается, пытаясь успеть за ними обеими.

Марат дернул ножом, и петля упала с шеи Сенлина.

– У тебя длинные волосы, ходдер Том. И ты седеешь. Позволь мне облегчить твою ношу.

Марат повернул голову Сенлина с мягкой властностью цирюльника и приставил нож к его виску. Он начал срезать волосы до самого корня, стирая следы многих сезонов жизни Сенлина. Ветер пустыни всколыхнулся и унес его пряди прочь.

Благодарности

Я переписал значительную часть «Короля отверженных», когда моя жена Шэрон была беременна нашим первым ребенком. Постоянную поддержку, которую она оказывала мне в течение этих месяцев, превзошло только терпение, которое она проявила после рождения нашей дочери Мэдди, когда мне приходилось на протяжении часов и недель изолироваться, чтобы поработать над черновиком. Книга не была бы закончена, если бы Шэрон не настаивала на том, чтобы я вернулся к работе, даже когда наше чудо ворковало, плакало и росло. Я также хотел бы поблагодарить моих родителей, Барбару и Джосайю, и родителей Шэрон, Кэрол и Боба. Я должен поблагодарить их за многое, но особенно – за поддержку Мэдди и Шэрон. Моя сестра Джесси была замечательным источником вдохновения и понимания на протяжении этой одиссеи. Она летала через всю страну, чтобы приготовить нам печенье. Оно было восхитительным.

Я должен поблагодарить моих редакторов в «Orbit Books», Брэдли Энглерта и Эмили Байрон, за помощь в завершении этой книги, которая оказалась бы намного хуже, если бы не их вмешательство и руководство. Я также хотел бы поблагодарить моего агента Иэна Друри и всех чрезвычайно полезных сотрудников «Sheil Land Associates» – особенно Люси Фосетт и Гею Бэнкс – за их работу по расширению моей аудитории.

Писательство – одинокий труд, но, к счастью, я нашел сочувствие и поддержку от сообщества видных и талантливых писателей, включая Джонатана Френча, Дирка Эштона, Бэйрда Уэллса, Бенедикта Патрика, Тимандры Уайткасл, Дэвида Бенема и Фила Такера, а также многих, многих других. Если вы не знакомы с их трудами, я бы посоветовал вам их отыскать. Они заслуживают вашего внимания. Конечно, без восторженного одобрения Марка Лоуренса ничего бы этого не произошло. Я в неоплатном долгу перед ним и его великолепной кампанией по продвижению фэнтези-самиздата «Self-Published Fantasy Blog-Off». Он изменил траекторию моей карьеры и жизни.

И огромное, огромное спасибо моим читателям и поклонникам. Ваши личные заметки, вдумчивые комментарии и щедрые отзывы согревали мое сердце, когда оно остывало, и поднимали мой дух, когда он был в упадке. Успех серии – это прямой результат вашего стремления поделиться своим удовольствием от этих книг с другими читателями. Я очень благодарен вам за поддержку.

Эта книга посвящена Уильяму Барберу Бэнкрофту, моему дяде, который скончался в 2004 году. Барбер познакомил меня со многим из того, что сформировало мое ви́дение, включая произведения Фрица Ланга, Т. С. Элиота, Гертруды Стайн и Жака Дерриды. Барбер учил меня, что хорошему писателю требуется нечто большее, чем стиль, знание теории и поэтичность. Хороший писатель, по своей сути, является продолжателем традиции рассказывания историй, что вполне уместно, потому что я никогда не встречал более занимательного и энергичного рассказчика. Выдающийся писатель и непревзойденный учитель, Барбер обращался со мной как с равным, когда я им не был, и вел себя так, словно я талантлив, когда это было не так. Он побудил меня начать и не сдаться. Я бы не стал таким писателем, как сейчас, если бы не он.