Король на войне - [48]
Когда утром Колвилл сообщил Черчиллю о вторжении, премьер-министр «довольно улыбнулся». Черчилль уже давно не жаловал коммунизм, но ничуть не сомневался, в чем заключаются интересы Великобритании. «Если бы Гитлер вторгся в ад, то, выступая в палате общин, я бы по меньшей мере выразил свое сочувствие дьяволу!» – сказал он Колвиллу. Тем же вечером он обратился по радио к нации. «За последние четверть века в мире не было другого такого последовательного врага коммунизма, как я. Я и сейчас не отказываюсь ни от одного своего слова по этому поводу, – заявил он. – Но преступления коммунистов меркнут на фоне того ужасающего зрелища, которое мы наблюдаем сейчас. Прошлое со всеми его трагедиями, неудачами и просчетами отступает на задний план». 13 июля Великобритания и СССР подписали соглашение об оказании друг другу «помощи и поддержки любого рода в войне против гитлеровской Германии». 21 августа первый британский конвой отправился в Мурманск, до мая 1945 года их было еще семьдесят семь; в конвоях участвовали примерно 1400 торговых судов, сопровождавшихся британскими, канадскими и американскими военными кораблями.
Войдя на советскую территорию, немцы стремительно двинулись вперед широким фронтом во много тысяч миль, от мыса Нордкап на севере до Черного моря на юге. В первый же месяц они окружили множество советских частей в районе Минска и Смоленска, а головные бронетанковые подразделения прошли две трети пути до Москвы и Ленинграда. К концу сентября был взят Киев, наступление продолжалось на восток и юг, к промышленному Донбассу на востоке Украины и Крымскому полуострову. Шли разговоры и об овладении главным «призом» – Москвой. Но тут в дело вступила суровая русская зима; немцы добрались уже почти до окраин столицы – так близко, что некоторые офицеры утверждали, что видели шпили Кремля, – но в начале декабря их остановили советские контратаки, а потом началось медленное отступление, мрачно напоминая о судьбе, более века назад постигшей здесь Великую армию Наполеона.
22 октября Лайонел получил от Хардинга письмо, написанное на бланке Букингемского дворца. На конверте стояла пометка «секретно». Хардинг писал: «Я давно уже ничего о Вас не слышал, но надеюсь, у Вас все хорошо. Пишу, чтобы сообщить, что в обозримом будущем Ваши услуги, скорее всего, понадобятся, потому что (это только для Вашего сведения) королю предстоит выступить на открытии парламента».
Речь планировалась на 12 ноября, и за два дня до нее Лог прибыл во дворец. Пообедав с Хардингом и несколькими придворными, в половине третьего он приступил к занятиям с королем. «Он выглядел помолодевшим, голос звучал глубже, осанка стала прямее, – записал Лог в дневнике. – Он рассказал, что много пользы ему принесло интенсивное лечение позвоночника и спины между лопатками». Они прошлись по тексту, по воспоминаниям Лога, набору «обычных, стереотипных предложений, без которых нельзя было обойтись». Он не удержался от нескольких незначительных изменений. «“Беспокойство” (apprehension) пришлось вычеркнуть», – писал он, скорее всего, потому, что королю было бы трудно с ним справиться. Лог уже собрался уходить, но король сел и принялся расспрашивать его о хитросплетениях австралийской политики.
Когда в день открытия парламента Лог прибыл во дворец, король рассказал ему, что накануне они с королевой, проезжая по району Чизик, едва не стали жертвами страшной случайности: пулеметчик Филип Джозеф Уорд, служивший в расчете противовоздушной обороны, три часа ходил по Западному Лондону, хладнокровно стреляя по людям, убил троих и ранил нескольких человек. Уорд, страдавший хроническим расстройством психики, сильно переживал после того, как в 1937 году его исключили из Ассоциации молодых консерваторов Брентфорда и Чизика за неподобающее обращение с девушкой – членом этой же ассоциации, и с тех пор его снедала жажда мести. Первой жертвой пал поверенный, бывший председатель Комитета консерваторов; остальные просто подвернулись ему под руку. «Нам немного повезло, – признался король Логу. – Мы с королевой проехали по чизикской Хай-стрит где-то через полчаса после того, как этот сумасшедший расстрелял там несчастных людей».
Речь короля снова была короткой, как велело военное время, и состояла чуть больше чем из трехсот слов. «Развитие событий в прошлом году укрепило решимость моего народа и моих союзников до победного конца вести войну против агрессора, – начал он. – Я очень хорошо знаю, что мой народ и в дальнейшем будет всем сердцем откликаться на огромные требования, предъявляемые моими вооруженными силами, которым необходимо многое для достижения победы, и что он сделает все, что в его силах, чтобы помочь Советскому Союзу в его героической борьбе». Далее король отметил, что Америка оказывает помощь «в размерах, еще небывалых в истории», дал высокую оценку отношениям с Турцией, приветствовал возвращение на трон эфиопского императора Хайле Селассие, которое состоялось в мае, отдал должное стойкости, с которой народ Мальты переносил авиационные налеты. «Выполнение задачи, стоящей перед нами, потребует от каждого огромных усилий, – сказал король. – Я убежден, что мой народ выкажет такие же мужество и стойкость, с которыми наши предки встречали любую опасность, грозившую нашей стране».
