Король моего сердца - [2]

Он хотел что-то еще добавить, но тут прозвучал громкий голос, призывающий всех вернуться на свои места.

Так и не договорив свою мысль, Норк исчез. Женщины успели обменяться недоуменными взглядами, прежде чем громко заржали лошади, недовольные окончанием передышки, и карета медленно тронулась в путь.

— Любопытная беседа, — задумчиво произнесла девушка, вспоминая подслушанный разговор.

Ее собеседница не услышала этих слов — большую часть их двухдневного путешествия старая женщина спала, и сейчас стоило им сдвинуться с места, как она прикрыла глаза, видимо, снова проваливаясь в дрему.

Эллери поглядела на свою няньку с легкой долей зависти.

Она очень хотела последовать ее примеру — ведь так время их путешествия пролетело бы скорее. Но юное тело не желало тратить столько драгоценных минут на сон — жизнь кипела в каждой клеточке, неслась по венам в каждой капле крови, бурлила под кожей силой и энергией.

Девушке так хотелось покинуть душный короб кареты, пробежаться по земле, вдохнуть полными легкими дурманящий воздух, согретый теплыми солнечными лучами!

Но приходилось довольствоваться короткими остановками — глава каравана очень спешил успеть к назначенному сроку, поэтому подгонял всех нещадно, не позволяя тратить время на долгие привалы.

Однако причина, по которой девушка не имела ничего против такого стремительного темпа, была весьма безыскусна. Ее собственная конечная цель становилась ближе с каждым новым витком колес, и от одной мысли, что ждет в конце пути, перехватывало дыхание.

Майин…

Его имя привычно и легко легло на язык, и от его звучания девичье сердце сладко затрепетало.

Эллери, не сдержавшись, на миг зажмурилась, представляя долгожданную встречу, а стоило открыть глаза — натолкнулась на неожиданно ясный взгляд своей нянюшки, которой, по представлениям воспитанницы, уже полагалось сладко дремать.

— О нем задумалась? — Не было нужды уточнять, кого сейчас имела в виду старая женщина.

— Ох, Ниньи! — рассмеялась девушка. — От тебя ничего не утаить! Недаром о твоей проницательности ходят легенды.

— Да тут и скрывать нечего, — добродушно усмехнулась та. — У тебя на лице все написано, девочка моя.

— Жду не дождусь, когда снова его увижу, — с легким смущением призналась Эллери. Открыто говорить о своих чувствах, не боясь, что подслушают вездесущие слуги и тотчас же донесут отцу, было непривычно, странно, и, вместе с тем, — так здорово. — И хочу этого так сильно, и одновременно, робею и боюсь! Наверное, это и есть любовь…

Она ожидала, что старая женщина понимающе улыбнется, как бывало раньше, но та в ответ лишь задумчиво покачала головой, устремляя взгляд в окно кареты.

— Боюсь, то не любовь, а лишь влюбленность… Настоящее чувство тебе пока неведомо, моя милая.

— Но почему ты так уверенно говоришь об этом? — упрямо возразила девушка, не ожидав, что к ее чувствам отнесутся столь небрежно. Недоверчиво поджав губы, она продолжила: — Почему ты думаешь, что знаешь это лучше меня?

— Вот настанет время — и ты все поймешь сама, — улыбнулась одними уголками губ старая нянюшка.

— Когда думаю о нем, кажется, что не смогу выдержать больше ни дня разлуки, — с жаром начала говорить девушка, чувствуя, как от торопливо зазвучавших слов образуется горячий комок в груди, как всегда бывало при мыслях о любимом. — Невозможно даже представить, что мы не сможем быть вместе, кажется, я могу перевернуть и небо, и землю ради встречи с ним. Разве это может быть чем-то иным, кроме как любовью?

— Какая ты у меня еще маленькая, — и вновь пылкий девичий порыв был встречен все понимающей улыбкой. Старая женщина перегнулась, чтобы морщинистой рукой нежно заправить огненно-рыжие пряди, своевольно выбившиеся из прически воспитанницы. — Когда ты встретишь на своем пути ту самую настоящую любовь, то все поймешь без лишних слов.

— И как же мне тогда узнать её? — поразмыслив, задала новый вопрос девушка. Все внутри протестовало от слов старой женщины, но мудрая Ниньи редко когда ошибалась.

— Любовь — это не тогда, когда сердце разрывается из-за другого человека, — медленно покачала головой собеседница. — Любовь — когда оно рвется ему навстречу. Когда счастье того, другого, вдруг становится важнее собственного. И когда можно добровольно отречься, согласиться на разлуку, на расставание, даже уйти. Уйти, понимая, что эта боль окажется меньшим злом.

— Это не любовь, — медленно протянула Эллери, и в зеленых глазах мелькнуло разочарование. — А сплошное самоистязание. Я никогда не смогу этого понять.

— Я надеюсь, девочка моя, — во взгляде старой няньки мелькнула нежность. — Что тебе никогда и не придется испытать на себе эту сторону любви.

Девушка не ответила, с головой погрузившись в размышления.

Нет, ее чувства к Майину не могли быть ничем иным, кроме как любовью! Ведь разве решилась бы она сбежать из дворца, покинуть родной и привычный дом ради чего-то другого? Осмелилась бы пойти против желания отца, уже подобравшего ей жениха и даже распорядившегося начать приготовления к свадьбе?

При взметнувшихся воспоминаниях об отце плечи девушки поникли.

Пусть они никогда не были особо близки, отец всегда был той самой надежной опорой, олицетворением постоянства и безопасности. Конечно, с детских лет она прекрасно знала, что однажды ей предстоит покинуть дом, отправиться в чужую страну, стать частью другой семьи — но никогда в голову девушки не приходила мысль, что избранный отцом жених будет старше ее саму на несколько десятков лет. В момент, когда отец торжественно объявил о своем решении и назвал заветное имя будущего супруга, в голове Эллери мелькнуло столько непристойных выражений, что ее учителя умерли бы со стыда, узнав об этом.