Король лжи - [94]

Она смотрела на нас свысока, с неодобрением школьной учительницы и накрыла рукой микрофон. Дуглас открыл рот, чтобы что-то сказать, но она подавила его своими чеканными словами.

– В чем проблема, Дуглас? Вы арестовали его, обвинили и поставили перед судом. Вы действительно считаете, что у него есть возможность сбежать?… Нет? И я так же думаю. Я видела ваше доказательство, и, между нами говоря, в нем есть дыры. Но это ваша юрисдикция, не моя. Что является моим – вот это решение. – Она посмотрела многозначительно на меня, и я заметил, что ее глаза задержались на синяке.

– Вы намереваетесь опровергнуть обвинения против вас, не так ли, мистер Пикенс?

– Да.

– И вы намереваетесь сделать это в суде. Это так?

– Да.

– Поэтому вы будете здесь.

– Я не пропустил бы этого, – сказал я.

– Вот так, Дуглас, – произнесла судья. – Он не пропустил бы этого. – Мне казалось, что я услышал скрежет зубов. – Теперь мы говорим не для протокола, а в частном порядке, и поскольку я не буду возглавлять суд, то собираюсь сказать то, что должна. – Свои следующие слова она адресовала мне. – Я подписала ордер, потому что не имела выбора. На бумаге вероятностная причина для ареста существовала, и если бы ордер не подписала я, это сделал бы другой судья. – Она обратилась к окружному прокурору; – Я не думаю, что он это сделал, но если вы будете ссылаться на мои слова, я буду все отрицать. Я знала этого человека десять лет и не могу поверить, что он убил своего отца. И не поверю. Так что можете встать и привести свои доводы против залога. Можете разглагольствовать и неистовствовать. Это ваше дело. Но я не позволю вернуть этого человека в общую камеру. Таково мое решение. И эта моя прерогатива.

Я смотрел на Дугласа, мускулы на его лице едва двигались.

– Это смахивает на покровительство, Ваша честь, – заявил он.

– Мне шестьдесят девять лет, и у меня нет планов баллотироваться на переизбрание. Думаете, мне наплевать? Теперь идите. Оба.

Ноги сами принесли меня к столу защиты. Я сел и рискнул бросить взгляд на Дугласа, намеренно игнорируя детектива Миллз.

– Мистер Пикенс, – обратилась ко мне судья. Я встал. – У вас есть что-нибудь еще, что вы желаете предложить суду в поддержку своего ходатайства?

– Нет, Ваша честь. – Я сел, признательный судье за многие вещи. Стоять перед этой толпой, чтобы доказывать причины, почему мне нужно находиться вне тюремной камеры, было по меньшей мере неприятно. Она избавила меня от унижения.

– Что-нибудь есть у представителя округа? – спросила она. Если бы Дуглас хотел устроить заваруху, ему удалось бы. Он мог оспорить множество пунктов, мог сделать так, что судья выглядела бы не с лучшей стороны, но я надеялся, что он не станет этого делать. Медленно поднявшись, он не отрывал глаз от стола, оттягивая момент, пока наконец не выговорил:

– Штат просит, чтобы залог был разумным, Ваша честь.

Снова возбуждение охватило набитый людьми зал суда, волна этой энергии ударила мне в спину, завершившись напряженным предвкушением развязки.

– Залог установлен в размере двухсот пятидесяти тысяч долларов, – сказала судья. – До того момента, пока этот залог не будет удовлетворен, ответчик не освобождается от обязательства предстать перед верховным судом и быть снова подвергнут тюремному заключению. Объявляется перерыв судебного заседания на пятнадцать минут. – Она ударила молоточком и поднялась, маленькая и уставшая.

– Всем встать! – прогремел помощник шерифа, что я и сделал, молча наблюдая за тем, как судья проскользнула в дверь и зал суда наполнился шумом: публика обменивалась мнениями.

Я глянул на Дугласа – тот не двигался. Желваки на его скулах ходили ходуном, пока он пристально смотрел на дверь, через которую вышла судья. Потом он повернулся в мою сторону, жестом дал указание помощникам шерифа, и через несколько секунд наручники снова защелкнулись на моих запястьях. Наши взгляды скрестились. Миллз что-то шепнула ему в ухо, но он продолжал ее игнорировать. Что-то мелькнуло в его глазах, причем что-то неожиданное, но я не мог понять, что именно. Знал только, что это не был обычный взгляд, каким он смотрел на других ответчиков. Изобразив улыбку, он шагнул в мою сторону, и его голос походил на теплое масло.

– Я бы сказал, что все разворачивается довольно удачно для тебя, Ворк. – Миллз сидела за столом с непроницаемым лицом. Несколько адвокатов повернулись, но ни один не подошел ближе. Казалось, мы существовали в каком-то вакууме. Даже помощники шерифа воспринимались иллюзорными. – Ты должен будешь выйти на улицу на пару часов.

Я пытался пронзить его взглядом, но в оранжевом комбинезоне и в стальных наручниках я не обладал той властью. Его улыбка расцвела, как будто он тоже пришел к этому выводу.

– Почему вы говорите со мной? – спросил я.

– Потому что могу, – ответил он.

– Вы – настоящая задница, Дуглас. Интересно, как я не замечал этого раньше?

Его улыбка исчезла.

– Ты не замечал, потому что тебе так хотелось, как всем адвокатам защиты. Вам нужна сделка. Вы хотите быть моими приятелями, потому что я могу облегчить вам работу. Это игра, и так было всегда. Ты знаешь это, так же как и я. – Он подмигнул мне и слегка повысил голос – Но игра закончена, мне не нужно больше в нее играть. Так что наслаждайся своей небольшой победой. Следующий судья не будет таким легким для тебя, и, можешь быть уверен, я тоже.