Король лжи - [3]

– Я не хочу, чтобы она прочла об этом в газетах. Понимаешь? – произнес он холодно. – Это проявление любезности, Ворк. Мы нашли его тело, и это уже неоспоримый факт.

– Прошло полтора года, Дуглас, с тех пор как он исчез. Достаточно много времени, черт возьми, чтобы ничего? не слышать, кроме вопросов и шепота, не видеть взглядов, которыми награждают тебя люди. Ты можешь себе представить, насколько это было тяжело?

– Сочувствую, Ворк, но я ничего не могу изменить. Мы еще даже не закончили работу на месте преступления. Я не могу обсуждать это дело с представителем защиты; Ты знаешь, как плохо это выглядит.

– Да перестань, Дуглас. Это мой отец, а не какой-то безымянный наркоделец. – Он оставался безучастным. – Ради Бога, ты знаешь меня всю жизнь.

Да, он знал меня еще ребенком, но если этот факт и являлся поводом для выражения чувств, они не коснулись его потухших глаз. Я опустился на стул и потер ладонью лицо, ощущая зловоние тюрьмы, которое никогда не выветривается, и думая, почувствовал ли он этот запах.

– Не будем ходить вокруг да около, – продолжил я, смягчив тон, – ты знаешь, что поступил правильно, рассказав мне об этом.

– Мы думаем, что это убийство, Ворк, которое станет самым громким за последнее десятилетие. Это ставит меня в затруднительное положение, потому что вот-вот начнет безумствовать пресса.

– Но мне необходимо знать, Дуглас. Это очень тяжело подействует на Джин. Она сама не своя после того дня, ты же видел. Если я должен сообщить ей о смерти отца, то мне необходимы подробности, так как она захочет узнать их. Черт, да ей это необходимо! Кроме того, я желал бы знать, насколько плохи дела. Мне надо ее подготовить. Как ты сказал, она не должна прочесть об этом в газетах. – Я сделал паузу, глубоко вдохнул и сосредоточился. Мне необходимо было побывать на месте преступления, но для этого требовалось его согласие. – Джин следует правильно подготовить.

Джин была моим козырем, и он это знал. У моей сестры была особенная дружба с дочерью Дугласа. Они выросли вместе, были лучшими подругами, и Джин тоже находилась в том автомобиле, когда пьяный водитель пересек центральную полосу и врезался в них. Джин получила небольшое сотрясение мозга, а дочь Дугласа оказалась практически обезглавленной. Это был один из тех случаев, когда одна могла оказаться на месте другой. На похоронах Джин пела, и ее вид вызывал у Дугласа слезы даже сейчас. Она росла под его крышей, вдали от меня, и я сомневаюсь, чтобы кто-то еще, кроме Дугласа, мог так чувствовать ее боль.

Молчание затянулось, и я понял, что моя стрела, скользнув по подбородку, пробила его броню. Я надавил на него, не позволяя уйти в размышления.

– Прошло много времени. Ты уверен, что это он?

– Это Эзра. Следователь сейчас на месте преступления, он сделает официальное заявление, но я разговаривал с детективом Миллз, и та утверждает, что это именно Эзра.

– Я хочу увидеть, где это случилось.

Я поймал его врасплох. Он застыл с открытым ртом. Пришлось наблюдать, как он его закрывал.

– Как только место будет очищено…

– Нет, Дуглас, сейчас. Пожалуйста.

Вероятно, в моем лице появилось что-то особенное а может, просто он слишком давно меня знал и любил. Вполне возможно, дело было в Джин. Но как бы то ни было, разногласие исчезло.

– Пять минут, – согласился он. – И ты будешь все время на той стороне, где детектив Миллз.

Миллз встретила меня на стоянке у заброшенного молла,[2] где нашли тело. Радости она явно не испытывала, все в ней – от дорогих туфель до мужской стрижки на голове – излучало недовольство. Маска постоянного подозрения на ее заостренном личике не позволяла причислить ее к красавицам, но у нее была хорошая фигура. На вид она была лет тридцати пяти, моего возраста, все еще одинокая и всегда чем-то озабоченная. Вопреки слухам, витавшим в адвокатских гостиных, она не была лесбиянкой. И она ненавидела тех адвокатов, которые старались помочь ей расследовать мое дело.

– Поцелуйте Дугласа в задницу, за то что он пропустил вас сюда, Ворк, Не могу себе даже представить, чтобы я на это согласилась. – Благодаря каблукам она казалась сантиметров на пять выше. Недостаток физической силы она восполняла сообразительностью. Я был свидетелем сцен, когда она «разрывала на куски» того из моих коллег, кто осмелился встать на ее пути.

– Я обещал не уходить с вашей стороны. Мне всего лишь нужно посмотреть. И все.

Она изучала меня в свете пасмурного дня, и, кажется, ее злость ослабевала. Мягкое выражение ее лица, сменившее маску суровости, было несколько отталкивающим, но все же я оценил этот порыв.

– Оставайтесь за мной и ничего не трогайте. Я имею в виду – ни одной из этих проклятых вещиц.

Большими шагами она направилась через заброшенную, заросшую сорняками автостоянку, и я почувствовал, что не успеваю за ней. Мой взгляд скользнул по аллее, автостоянке и наткнулся на ручей. Это был грязный ручей, забитый мусором и красной глиной. Он протекал по цементному туннелю, проложенному под стоянкой. Я до сих пор помню идущее от него зловоние, запах бензина и грязи. На какое-то мгновение я забыл, зачем пришел сюда.