Король Лев - [30]

Прежде чем Симба смог отметить, что то, что сделал Пумба, определённо повлияло на него, Тимон продолжил:

— А теперь, Симба, внимание, — сказал он, хлопая в ладоши и взволнованно подпрыгивая. — Впервые мы доверяем тебе составить для нас на сегодня план.

— Это важно, — добавил Пумба. — Подумай обо всём, чему мы тебя научили. Прямая линия ведёт к…

— Абсолютно ничему? — закончил Симба.

Очевидно, это был правильный ответ, потому что все зааплодировали. Похоже, впереди у него был ещё один день ничегонеделания, от которого не стоило ждать неожиданностей. Сунув в рот очередную горсть термитов, Симба улыбнулся. Может, Тимон с Пумбой и правы. Прямая линия безразличия в разы лучше, чем замкнутый круг излишнего беспокойства.

* * *

Солнце давно уже село. Симба, Тимон и Пумба лежали на спинах посреди поляны. Яркие звёзды мерцали в небе над головой, лёгкий ветерок играл в ветвях, заставляя листья перешёптываться. Было тихо и красиво.

А потом Симба рыгнул.

— Вау! — крикнул Тимон. — Неплохо!

Симба гордо улыбнулся.

— Спасибо, — сказал он, довольный похвалой. — Должно быть, термиты.

В ответ Пумба громко выпустил газы.

— Или сверчки, — смеясь, предположил он.

— А вы ещё удивляетесь, почему я предпочитаю спать под землёй, — проворчал Тимон, размахивая перед носом лапой, чтобы отогнать зловоние. Но, говоря это, он улыбался, не слишком обеспокоенный поведением друзей. Сурикат давно уже к этому привык.

Снова воцарилась тишина, и долгое время единственным звуком оставалось дыхание друзей. Пумба повернул голову и посмотрел на Тимона.

— Глядя наверх, ты когда-нибудь задаёшься вопросом, что это за светящиеся точки? — мягко спросил он.

— Пумба, — ответил Тимон. — Я не задаюсь вопросом. Я знаю.

— О, — потрясённо выдохнул бородавочник. — И что же это?

Тимон сел и прочистил горло, по своему обыкновению желая показать остальным, какой он умный.

— Это светлячки, — объяснил сурикат. — Светлячки, которые застряли в этой большой сине-чёрной штуке.

Пумба слегка нахмурился. Не такого ответа он ждал. Бородавочник думал, что светящиеся точки — это что-то другое.

— Я всегда думал, что это газовые шары, горящие в миллиардах шагов отсюда.

Симба вполуха слушал шутливо препирающихся друзей, каждый из которых был уверен, что знает правильный ответ. Его взгляд был прикован к небу, а разум тревожило давнее туманное воспоминание. Воспоминание о том, как он смотрел на то же самое небо мирной ночью, совсем как сегодня. Последнее хорошее воспоминание перед тем, как всё пошло наперекосяк.

— О чём думаешь, Симба?

Вопрос Тимона вывел Симбу из задумчивости.

— Ну, я не знаю, — осторожно ответил он. — Кто-то однажды сказал мне, что там великие короли прошлого и что они приглядывают за нами.

Повисло молчание, а после Тимон и Пумба разразились истеричным смехом.

— А вот это неплохо, — сказал Пумба, держась за бока и катаясь по земле.

— Королевские мертвецы присматривают за нами! — выдавил Тимон, утирая глаза. — Надеюсь, они не упадут с неба! — Он поднялся и сделал вид, что отскакивает в сторону. Наконец, придя в себя, сурикат посмотрел на Симбу. — Ты подумай. С какой стати кучке королей приглядывать за нами? Мы изгои.

Вскочив на ноги, Симба покачал головой. Лев знал, что его друзья не имели в виду ничего такого, но слышать, как они смеются над словами его отца, оказалось больнее, чем он ожидал. Это потревожило, казалось, давно зажившую рану. Повернувшись к Тимону с Пумбой спиной, он медленно пошёл прочь. Ему нужно немного побыть одному.

Воздух оставался неподвижным, когда лев ушёл с поляны и направился к ближайшему холму. С годами это место стало его любимым. Находясь в стороне, обычно оно пустовало и с него открывался отличный вид на горизонт. Этот холм оказался самым близким к Скале Предков из всех, что ему удалось найти, когда он был моложе. Лев часами лежал на краю, всматриваясь в даль, размышляя и втайне надеясь, что его отец чудесным образом объявится. Он воображал, как Нала прорывается через кусты, а её большие зелёные глаза полны согревающего смеха. А в худшие минуты он думал о своей матери и скучал по её теплу.

Добравшись до вершины, он подошёл к краю и плюхнулся на землю. В воздух поднялось облако пыли, и Симба смотрел, как оно уплывало всё дальше и дальше, пока не исчезло совсем. И только тогда он осмелился поднять голову.

Звёзды продолжали сиять, теперь они казались ещё ближе. Когда в лёгком ветерке он вновь услышал голос отца и почувствовал прикосновение матери, из его груди вырвался грустный и тихий вздох. К его удивлению, глазам стало мокро, а по морде прокатилась одинокая слеза. Лев не плакал уже очень давно, и эта реакция его расстроила. Он сердито смахнул слезу, и клок его шерсти взметнулся в воздух.

Лев знал, что нет смысла злиться. Если быть честным с самим собой, то ему просто грустно. Грустно, что даже сейчас, спустя годы, он не мог сбежать от призраков прошлого. Каким-то образом Муфаса всегда был здесь, невидимый и неслышимый, его глубокий голос стал голосом совести для Симбы. Голосом, который пытался заставить Симбу сделать хоть что-то, в то время как Тимон с Пумбой не делали ничего. Воспоминания о Скале Предков и прожитой там жизни не позволяли ему полностью принять образ мыслей акуна матата.