Король и спящий убийца - [34]

Один зашел со стороны левой дверцы, распахнул ее и скомандовал:

– Выходи!

Микрофоны у них были в нагрудных карманах, и мы слышали все, что происходило на дороге.

Водитель «Жигулей» не торопился выйти. Силу к нему применять не стали, но один из «крутых» сказал грубым голосом:

– Ты чё, козел, язык проглотил? А ты знаешь, сколько моя тачка стоит?

– Сколько? – Это голос водителя «Жигулей».

Он все еще оставался в салоне, и это было плохо – нам нужны были его лицо, его мимика, жесты.

– Тебе за всю жизнь не расплатиться, козел!

– Ребята, давайте разойдемся мирно. – Это наш герой.

– Да я тебя сейчас зарою!

«Крутой» полез в салон, и я обрадовался такому обороту – пора уже было извлекать нашего героя под ясное солнце. Когда он оказался снаружи и я увидел его лицо, я понял, что имела в виду Светлана. Это был совершенно безобидный тип. Почти ребенок.

– За тачку будешь платить? – с угрозой в голосе осведомился один из «крутых».

Наш герой оглянулся по сторонам, словно хотел определить, много ли здесь его врагов и как скоро они начнут его бить. Один из «крутых» стоял прямо перед ним, а второй – за «Жигулями». То, что случилось после, нельзя назвать иначе как кошмаром. Водитель «Жигулей» выхватил из кармана пистолет, дважды выстрелил, и оба наши актера упали. Парень оглянулся по сторонам, убедился, что поблизости никого нет, и быстрым шагом направился к подбитому, но вполне жизнеспособному БМВ. Только теперь я очнулся. Рванулся к выходу из вагончика, но Дима, который был рядом со мной, навалился и сбил меня с ног, хрипя:

– С ума сошел? У него же пистолет!

Я все-таки смог вырваться, но когда выскочил из вагончика, БМВ с тем парнем был уже далеко.

20

Они оба были мертвы. Пули попали им в головы.

– За ним! – крикнул я. – Где наша машина?

– Куда – «за ним»? – спросил Дима.

– Он же домой поедет, это понятно.

– И что? Ты собираешься его преследовать?

И Дима повел рукой вокруг себя, указывая на трупы на дороге. Все верно. У того парня был пистолет, и он, убив двоих, теперь уже ни перед чем не остановится.

Рядом притормозила легковушка. Сидевший за рулем человек с ужасом и отвращением смотрел на распластанные на грязном асфальте трупы, потом перевел взгляд на меня, и неожиданно выражение его лица изменилось. Он засмеялся и помахал мне рукой:

– А, это вы!

До меня не сразу допело, что он, узнав меня, принял все за инсценировку. Мне стало так плохо, как уже давно не было. Я замахал руками – проезжай! Он победно посигналил и уехал.

– Дайте мне телефон! – сказал я. – Надо сообщить в милицию!

Мне в руку сунули трубку сотового телефона. Я поспешно набрал нужный номер.

– Светлана! Ты этим пацаном занималась? Координаты его родителей…

А в трубке уже раздался голос.

– Алло! – всполошился я. – Милиция?

Я сбивчиво рассказал своему невидимому собеседнику о случившемся. Прибежала с блокнотом Светлана. Я продиктовал в трубку адрес родителей убийцы и предупредил дежурного, что тот вооружен.

Минут через двадцать прибыл милицейский наряд. Возле нас уже было столпотворение, и поначалу милиционеры занимались только тем, что оттесняли толпу любопытных от места происшествия. Едва они справились с этой нелегкой задачей, как на трех машинах примчалась следственная бригада. Члены бригады высыпали из машин под палящее нещадно солнце, и среди них я узнал Мартынова: все та же короткая стрижка, и седые волосы торчат, как иглы у ежа. Год назад Мартынов вел дело об убийстве Самсонова. Нельзя сказать, что мы с ним подружились, но расставались вовсе не врагами.

Он тоже меня узнал, подошел, пожал руку и даже похлопал по плечу.

– Сам-то цел?

Я махнул рукой, показывая, что для меня сейчас это не лучший исход. Мартынов опять похлопал меня по плечу – хотел приободрить.

– Я сейчас отдам необходимые распоряжения, – сказал он, – и мы с тобой побеседуем.

– А тот парень? – напомнил я.

– Группа захвата туда помчалась.

Мартынов прошелся по дороге, попутно отдавая распоряжения. У трупов он задержался совсем ненадолго: присел, всмотрелся в лица убитых. Через пять минут он вернулся ко мне. Я сидел в вагончике, бездумно глядя в окно.

– Расскажи, – попросил Мартынов, – что ты знаешь о том парне? Откуда он вообще взялся?

Я коротко рассказал о том, что мы собирались снимать, как готовились и что в результате всего этого получилось.

– Откуда он взялся, этот парень? – повторил вопрос Мартынов.

– В адрес программы приходят письма, – ответил я. – Много писем.

– Кто их пишет?

– Люди, предлагающие разыграть кого-нибудь из своих близких или знакомых. Родители, товарищи по работе, просто соседи по дому.

– Об этом парне кто написал?

– Я не знаю.

– А кто знает?

– Светлана. Она занималась этим.

– Пригласи ее, пожалуйста.

Я вышел из вагончика, позвал Светлану. У нее были красные от слез глаза.

– Не надо, – сказал я. – Все равно уже ничего не поправить.

Мартынов, когда мы вошли в вагончик, нервно выстукивал морзянку костяшками пальцев.

– Это вы занимались письмами? – спросил он у Светланы.

– Да.

– Кто написал об этом парне?

– Его родители.

Мартынов покачал головой и вздохнул.

– И что же они писали? Это письмо у вас с собой, кстати?

– Нет, но я помню содержание.