Король Георг V - [24]

На этой прочной основе герцог Йоркский сумел создать самую обширную в мире коллекцию марок Великобритании. Он радовался каждому новому поступлению, особенно богатый урожай собирая во время своих поездок по империи. Придворных тоже заставляли этим заниматься. «Король всегда рад слышать, что вы во время поездок стараетесь нахапать для него как можно больше марок», — писал один из них другому в 1920 г. Губернаторы колоний и разные комиссары по его поручению следили за выходом в свет новых выпусков. Подвели они его только однажды. На Ближнем Востоке один британский дипломат, прослышав, что в местной типографии кто-то из рабочих заболел оспой, испугался за царственный язык и, прежде чем отправить в Букингемский дворец партию из 400 марок, долго варил их в кастрюле.

Хотя герцог Йоркский любил покупать все по дешевке, шифром указывая стоимость каждого нового приобретения, он вскоре вынужден был платить за раритеты весьма высокую цену. С 1901 г. его годовой доход как наследника трона равнялся 100 тыс. фунтов: 60 тыс. составляли доходы от герцогства Корнуоллского и 40 — парламентская субсидия. «Слышало ли Ваше Королевское Высочество, что какой-то круглый дурак только что уплатил 1450 фунтов за одну-единственную марку?» — со смехом спросил его как-то утром придворный. «Я и есть тот самый круглый дурак», — ответил будущий король.

Подобные траты нередко вызывали ядовитые насмешки некоторых интеллектуалов. «Есть на свете люди, — заявил как-то известный литератор, — готовые заплатить за эти клочки бумаги суммы, достаточные для того, чтобы получить хорошее образование или же приобрести прекрасную картину для Национального фонда искусств». И далее с ужасом и презрением говорил о тех, кто «приходит в возбуждение от вещей, совершенно недостойных разумного человека». Автором этих гневных обличений был Гарольд Николсон. Однако эти слова он писал еще до того, как согласился составить официальную биографию короля Георга V. О филателии в этом эпохальном труде упоминается кратко, но в достаточно учтивых выражениях.

Коллекция герцога Йоркского, к моменту его кончины в 1936 г. составлявшая 250 тыс. марок, размещенных в 325 больших альбомах, представляет собой капитал колоссальной ценности. И хотя большая часть коллекции была приобретена на его личные средства, сегодня она считается неотчуждаемой. Подобно королевской библиотеке и собранию картин, коллекция стала частью национального достояния и не может быть продана в пользу монарха или королевской семьи. Наверняка именно такой судьбы и желал для нее тот, кто ее собирал.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ НАСЛЕДНИК ПРЕСТОЛА

Поездка по империи. — Отцы и сыновья. — Путешествие в Индию. — Общественные обязанности.

1900 год близился к концу, когда герцог Йоркский начал готовиться к долгой разлуке с любимыми марками и охотничьими ружьями. Вместе с женой он должен был представлять королеву в Австралии на первом заседании парламента Австралийского Союза. Сопротивляясь всякому вмешательству в его обычный распорядок, он тем не менее никогда не пренебрегал обязанностями. В начале этого же года, когда ему потребовалось ехать в Берлин на празднование совершеннолетия кронпринца, герцог писал: «Конечно, мне совсем не хочется ехать, но я всегда готов выполнить желание королевы или сделать все, что может быть полезно моей стране». Когда ему предложили отправиться в Мельбурн, он даже попросил премьер-министра помочь ему продлить это путешествие: «Пожалуйста, спросите у королевы, можем ли мы на обратном пути из Австралии посетить Канаду. Она этого не хочет из-за нашего и без того длительного отсутствия в Англии, но я думаю, что нам нужно туда заехать, иначе это вызовет большое разочарование и даже ревность. Постарайтесь на нее повлиять».

Лорд Солсбери сумел убедить королеву продлить путешествие внука, но 22 января 1901 г. та неожиданно умерла. Выражая чувства большинства ее подданных, герцог записал в дневнике: «Тихо скончалась наша любимая королева и бабушка, одна из величайших в истории женщин». Присутствуя при ее кончине, он, однако, к глубокому огорчению, не смог быть на похоронах, так как заболел краснухой. И все же помешать его намечавшейся через месяц с небольшим поездке могла вовсе не болезнь, а изменившиеся обстоятельства. Провозглашенный королем Эдуард VII заявил, что они с королевой Александрой не смогут выдержать столь долгой — почти год — разлуки с единственным оставшимся в живых сыном. Правительство, признавая как резоны короля, так и тяжесть церемониальных обязанностей, которые обрушатся на него в отсутствие сына, тем не менее решило, что по политическим причинам визит в Австралию должен состояться. Артуру Бальфуру, которому вскоре предстояло сменить своего дядю на посту премьер-министра, было поручено разъяснить суверену реалии современной имперской политики: «Король более не является всего лишь королем Великобритании и Ирландии, а также нескольких зависимых территорий, вся ценность которых заключается в обеспечении процветания и безопасности Великобритании и Ирландии. Теперь он олицетворяет собой величайшие конституциональные узы, соединяющие в единую империю сообщества свободных людей, находящихся в разных концах света. На нем или главным образом на нем концентрируются все патриотические чувства, которые вызывает такого рода империя, и все, что в глазах наших соотечественников за океаном придает выразительность его личности, является благом и для монархии, и для империи.