Король-Дракон - [11]

— Опа, вон еще один, — сказал Тонки, указывая вправо.

— И еще один, позади, — добавил Комбер. — Пожалуй, пора поднимать народ.

— Большая часть и так не спит, — заметил Тонки. Оба обернулись и взглянули на центральную постройку деревушки, дом собраний и по совместительству таверну, длинную и низкую постройку, прекрасно освещенную и изрядно шумную.

— Хочется верить, что они не слишком набрались для меткой стрельбы, — заметил Комбер. Впрочем, тон разговора оставался прежним, легким и не особенно тревожным.

Комбер развернулся, собираясь пробежать по периметру стены, спуститься вниз и сообщить жителям деревни о потенциальной опасности. Менстеру приходилось действовать по подобному сценарию как минимум тысячу раз, так что все тридцать охотников (за исключением парочки, которые и в самом деле оказались бы слишком пьяными, чтобы рискнуть взяться за луки) через несколько секунд должны были бы занять свои места, обрушивая смертоносный ливень стрел на одноглазых, которые рискнут высунуться на открытое пространство.

Однако Комбер, успевший пробежать около половины расстояния, вдруг застыл на месте и уставился за стену.

— Что ты видишь? — спросил Тонки, стараясь говорить как можно тише.

Комбер испустил громкий крик.

В то же мгновение в таверне началась суматоха, оттуда выскакивали мужчины и женщины и мчались к стене, держа в руках луки.

Комбер и Тонки стреляли снова и снова, почти не целясь. Впрочем, в этом не было особой нужды, так велика была толпа одноглазых, выскочивших из-за кустов и ринувшихся через открытое пространство.

Все больше жителей деревни взбиралось на стены, сжимая в руках луки, и циклопы валились дюжинами.

Однако отряд циклопов насчитывал не менее тысячи тварей, так что они могли позволить себе подобные потери.

Казалось, стена застонала и закряхтела, когда кошмарная масса навалилась на нее, приставляя лестницы и прорубая проходы чудовищными топорами.

Жители Менстера продолжали обороняться, они почти опустошили колчаны и громко требовали новых стрел, в упор поражая лавину одноглазых тварей. Однако в стене уже зияли бреши, нескончаемый поток циклопов лез вверх по приставным лестницам, так что большинству обитателей деревни пришлось отбросить луки и схватиться за мечи, копья и все, что в данной ситуации могло послужить дубиной.

Вблизи, однако, защитники утратили свое преимущество, а это, как хорошо понимали обе стороны, означало потерю Менстера.

Через несколько минут все было кончено.

Вот так, неожиданно, Менстер, а вернее, море крови на том месте, где он некогда находился, перестал быть просто незначительной и незаметной деревушкой для короля Бринд Амора или любого, живущего вдоль южной границы Эриадора.

3 ГОРЬКАЯ РАДОСТЬ

Первые, еще слабые лучи утреннего солнца разбудили Кэтрин О'Хейл. Она окинула взглядом лагерь: серые круги пепла, оставшиеся от костров, горевших предыдущей ночью, две лошади под огромным вязом, скатка, уже свернутая и готовая к навьючиванию. Это вовсе не удивило Кэтрин, она подозревала, что ее товарищу по путешествию не удалось поспать долго.

Молодая женщина заставила себя выбраться из-под одеяла, выпрямилась и потянулась, ощущая боль во всем теле из-за ночевки на твердой земле. Ныли стертые в кровь ноги и ягодицы. Они с Лютиеном пять дней почти не покидали седел, мчась к северу, через весь Эриадор, к самому краю материка. Сейчас, повернувшись спиной к утреннему солнцу, Кэтрин могла разглядеть туманную дымку над проливом, там, где Эйвонское море встречалось с Дорсальским. А сквозь дымку уже проступали призрачно-серые очертания острова Бедвидрин, его округлых, печальных холмов.

Дом. И Кэтрин, и Лютиен выросли на этом острове, самом большом в Эйвонском море, оберегавшем материк и гигантский Барандуин с юга и с запада. Оба провели там почти всю жизнь: Лютиен — в Дун Варне, самом большом городе, средоточии силы, а Кэтрин — на противоположной стороне, на западном берегу, в суровой деревушке Хейл. Достигнув подросткового возраста, девушка отправилась в Дун Варну, чтобы стать бойцом, и там встретила Лютиена.

Она полюбила сына эрла Гахриза Бедвира и отправилась за ним через всю страну, дойдя до Эйвона во главе армии.

Теперь война закончилась, или, по крайней мере, приостановилась, и оба отправились домой. Не ради отдыха, но желая увидеть Гахриза, который, судя по последним сообщениям, лежал при смерти.

Глядя на остров, теперь такой близкий, и размышляя о цели их путешествия, Кэтрин понимала, что Лютиен вряд ли хорошо спал прошлой ночью. Впрочем, как и последние несколько дней. Молодая женщина огляделась вокруг, пересекла небольшой лагерь и взобралась на холмик, пригнувшись, когда приблизилась к вершине.

На соседней поляне стоял Лютиен, обнаженный до пояса, сжимая в руках «Ослепительный», фамильный меч Бедвиров.

Этот меч был настоящим чудом; его безупречный клинок из прекрасно закаленного металла сверкал в лучах утреннего солнца, затмеваемый лишь золотым, украшенным драгоценными камнями эфесом, выкованным в виде фигурки дракона, чьи распростертые крылья образовывали замысловатую крестовину.

Однако сияющие зеленые глаза Кэтрин не задержались на чудесном оружии, гораздо более привлекательным зрелищем являлся сам Лютиен. Его рост на два дюйма превышал шесть футов, широкую грудь и плечи покрывал ровный золотой загар, мускулы на руках перекатывались при каждом движении. Фигура его изменилась с тех пор, как Кэтрин увидела его впервые на арене в Дун Варне, стала более внушительной и сильной. Внезапно Кэтрин поняла, что прежний юноша канул в прошлое, теперь перед ней стоял могучий мужчина, истинный воин. Изменились даже светло-карие глаза, знак принадлежности к роду Бедвиров. Они сохранили, правда, юношескую ясность, но теперь в них читалась еще и мудрость.