Король Давид - [90]

И сказал Шломо:

– Если будет он человеком достойным, то и волос его не упадёт на землю. Но если сделает что-либо злое, то умрёт.

И послал король Шломо привести его от жертвенника. И пришёл он, и поклонился королю Шломо.

И сказал ему король Шломо:

– Иди в дом свой.

***

Глава 31. Последняя поездка в Бейт-Лехем

Давид встрепенулся. Во рту пересохло. Он привычно протянул руку за спину, где поперёк хребта мула должны были висеть два бурдюка с водой, но не нашёл там ничего. Рука нащупала позвонки Надёжного, старого, как сам Давид. «Слава Богу, это не белая мулица! Кто сказал, что Надёжный уже никого не может везти? Вот он везёт короля! Куда ты меня везёшь, друг Надёжный, почему мы с тобой здесь оказались?»

Стражник, накрывшись с головой, дремал в воротах крепостной стены. Он приоткрыл один глаз, но решил, что в такой холод не стоит идти проверять худого старика на тощем муле. Да и не в Город Давида тот направляется, а наоборот, из него.

Теперь мул плёлся через лес. Давид ехал и улыбался.

Он радовался тому, что ни один человек ему не встретился, что никто не должен притворяться, будто не замечает, каким дряхлым стал король иврим. Глаза его заволокла пелена, и он различает только самые яркие предметы, в ушах гудит, а слова, выходящие из его беззубого рта с набухшими дёснами, могут разбирать только те, кто сидит совсем рядом. Как же, должно быть, противен он румяной Авишаг, протирающей ему каждое утро варёные зёрна! Когда она подносит их ко рту Давида, ему хочется укусить её руку – да нечем.

Он запретил кому бы то ни было присутствовать при его трапезе.

Ласковые солнечные пятна плыли по камням на склонах гор, подпрыгивали в такт шагам Надёжного. Всё напоминало последнюю поездку в Бейт-Лехем с Авишаем бен-Цруей. Если Надёжный действительно направился по той же дороге, то скоро будет военный стан. Давид прижал к себе спрятанный под рубахой невель. Зачем он взял его с собой и от кого прячет? Солдаты будут просить петь, и Давид не сможет объяснить, что он не поёт – он разговаривает с Богом вслух, а кому до этого дело!

Ну, ничего, Давид помнил много старинных песен про солдат, про любовь и смерть в бою. В детстве он забавлял ими сверстников-пастухов в Бейт-Лехеме, потом боевых друзей и короля Шауля. Эти песни всегда его выручали.

Из-под копыт Надёжного выскочил пустынный жаворонок, и мул резко дёрнулся, едва не скинув седока. Давид ухватил мула за шею и выпрямился.

Вчера Господь сотворил чудо: на один день к иврим вернулся их прежний король Давид. Он успел сказать им всё, что хотел. Попрощался, а они решили, что к празднику Шавуот Бог возвратил им Давида навсегда. Господь любит творить чудеса в праздничные дни. В Шавуот иврим даровано было на Синае Учение. Ещё раньше, тоже в Шавуот, у праотца Яакова и его жены Леи родился мальчик Йеѓуда – будущий родоначальник племени.

Третий месяц, праздник Шавуот…

Сегодня ночью душе Давида стало нестерпимо тесно в огромном мире. Давид звал на помощь Бога:

– Помоги! Уста мои заперты!

Помилуй меня, ибо одинок и смиренен я.

Потом он поднялся и, ощупывая стены, направился в загон для мулов.

В сумерках Надёжный увёз его из города.

Давид почувствовал, что ему напекло левую щёку. «Значит, едем к Бейт-Лехему». Он поднял к небу лицо и засмеялся солнцу – такому близкому сегодня!

Давид слышал, как слуги острили, будто их король уже переселился на небо и только иногда спускается в Город Давида. Они не знали, что Давид в самом деле не ведает, где он, на небе или на земле – так капля воды, скитаясь во Вселенной, не могла бы ответить, где её дом, в море или в облаках.

С каждым днём силы его убывали, и, чтобы не впасть в отчаяние, он перестал заглядывать вперёд, а потом и разбираться, что происходит вокруг. Старался думать о прошедших счастливых днях, пережить их ещё раз.

...Вот все его дети ещё живы, и он гуляет с ними в ореховой роще. Вот звонко смеётся Тамар, расчёсывая кудри брата Авшалома, прикладывает к ним свои косы, сравнивает со светлыми волосами отца… Вот они поют все вместе…А вот он и сам ещё маленький в Бейт-Лехеме…Наверное, его самые счастливые дни там и остались.

Старик в длинной рубахе шёл по Бейт-Лехему, ведя за собой мула. Лицо старика было прикрыто платком. Никто его здесь не знал, и он не знал никого. Во дворах он видел женщин, сидящих на корточках возле больших горшков, поставленных на камни, между которыми горел огонь Женщины помешивали похлёбку и успевали в это же время кормить младенцев.

Давид не ел со вчерашнего дня, но подойти к женщинам стеснялся.

Мимо проехал человек со знакомым лицом, хотя наверняка Давид знал не его, а его отца или деда. Человек сидел немного боком, в одной руке держал палку, а другую положил на круп мула – так ездят в Бейт-Лехеме.

Давид не заметил, как дошёл до окраины. Надёжный остановился у родничка, вытянул шею и стал пить, пришлёпывая губами. Давид тоже стал пить, зачерпывая воду пригоршнями, потом в ожидании, пока Надёжный напьётся, поднялся на холм и уселся на пахучую траву, растревоженную ветром. Запах травы вернул ему силы. Он глубже вдохнул пряный воздух и почувствовал, что в груди перестаёт колоть, голова проясняется и проходит усталость. В Бейт-Лехеме эту траву называли «серебрянкой» из-за серебристой дымки, которой она отделяла себя от других трав. Сёстры Давида собирали с серебрянки розовые цветы и четырёхгранные ягоды и их отваром лечили ягнят.