Король Артур и рыцари Круглого стола - [80]

– Гавейн, – сказал Джирэнт, и в его спокойном голосе прозвучала угроза, – мне кажется, горе помрачило твой разум. Прошу тебя: не мешай епископу говорить. У него поручение к королю.

– Милорд, – произнес епископ, – я от Его Святейшества Папы.

При этих словах Гавейн бросился вперед, сжимая рукоятку меча, как будто в своем безумии собирался убить священнослужителя.

– Я принес тебе буллу святого отца, – продолжал епископ твердым голосом, нисколько не робея перед гневом Гавейна. – Вот она. Его Святейшество повелевает королю Артуру, как христианину, принять с любовью и уважением супругу свою Гвиневеру и примириться с сэром Ланселотом.

По рядам рыцарей пробежал ропот негодования; сэр Гавейн метал на епископа и короля Артура взгляды, полные ненависти.

– Если же ты не исполнишь сего повеления, – в голосе епископа зазвучала скорбь, – Его Святейшество отлучит от церкви всю Британию. Никто из вас не видел страны, отлученной от святой церкви, ибо редко ее чада так упорствуют в своих заблуждениях, чтобы заслужить столь суровую кару. Но отец церкви, наблюдая, что страна сия раздирается в междоусобной войне и что вы губите друг друга, в то время как злые язычники изгоняют Христа и веру его с Британских островов, решил совершить над вами свой суд, если вы будете упорствовать и не покоритесь его воле. Страну постигнет проклятие. Церкви закроются, святые мощи превратятся в прах, священнослужители перестанут совершать обряды, мертвые останутся непогребенными, потому что некому будет хоронить их. Отвечай, король Британии, на возвещенную тебе волю Его Святейшества.

С этими словами епископ подал королю развернутый пергамент. Присутствовавшие увидели черные письмена на белой коже и большие печати с девизом Папы Римского.

– Признайся, это твоих рук дело?! – запальчиво крикнул Гавейн королю Джирэнту. – Ты посылал в Рим своего гонца?

– Да, – ответил Джирэнт.

– В таком случае, – громовым голосом воскликнул Гавейн, – я обещаю тебе, двоедушный король, мстить за эту измену, пока жив!

– Я внимаю твоим словам, сэр Гавейн, – ответил Джирэнт, и глаза его вспыхнули грозным огнем, но голос звучал спокойно. – И еще раз повторяю: ты потерял разум. Я объясню тебе и королю, нашему государю, почему я посоветовал епископу отправиться в Рим за папской буллой. Как вам известно, я всегда считал эту войну злым делом и высказывался против нее. Все вышло, как я предвидел. Пока вы здесь, на северной границе, поглощены междоусобицей, коварные язычники, узнав, что страна ослаблена раздорами и войной, высадились в некоторых местностях побережья, рассыпались по всей стране и предали ее грабежу и огню. Наших родичей целыми вереницами изо дня в день сгоняют на черные суда, а вы, занятые братоубийственной войной, ничего не делаете, чтобы спасти их или отомстить за них. Я, как граф Саксонского берега, отбил нападение идолопоклонников и заставил их повернуть вспять. Здесь, на севере, старый лев Урия Реджедский, несмотря на свои годы и усталость, отразил язычников; но у вас в тылу появился сильный язычник по прозванию Хайринг Опустошитель; он одерживает победу за победой. Хитрый и опасный, Хайринг вступил в союз с некоторыми нашими королями и взял их дочерей в жены своим вождям. Таким образом измена проникла в нашу среду и идет об руку с дерзкими варварами. А ты, Гавейн, продолжаешь безумствовать, пренебрегая благом своего народа! Ты готов погубить родину и отдать ее в руки диких саксонских вепрей, лишь бы утолить жажду личной мести. Если ты будешь упорствовать, я объявлю тебя изменником и с Божьей помощью повлияю на твое войско. Тогда мы прогоним язычников из наших пределов и водворим мир среди наших братьев.

Король Артур поднялся со своего места, в глазах его светилась решимость.

– Я не желаю больше войны, – произнес он, строго глядя на Гавейна. – Джирэнт прав, и правда должна восторжествовать. Я раскаиваюсь, что столько времени забывал о нуждах своего королевства. Прошу тебя, добрый епископ, пойди к сэру Ланселоту и передай ему весть о моей готовности заключить с ним мир и принять к себе королеву. А ты, добрый Джирэнт, возвращайся на юг. Я от всей души благодарю тебя за содеянное. Дай Бог, чтобы все рыцари отличались такой чистотой помыслов и были так безраздельно преданы мне, как ты. Иди и исполни великое дело: охраняй берега, как ты охранял их до сего дня, а я поспешу тебе на помощь, если бесстыдный и дерзкий враг осмелится вторгнуться в наши пределы!

Сэр Гавейн, оставшийся при своем мнении, в ярости объявил королю, что в тот день, когда Артур дружески протянет руку Ланселоту, он, Гавейн, со всеми своими вассалами и воинами покинет королевство. Глубоко ненавидя Ланселота, он постоянно грозился вступить в союз с язычниками и выступить против короля.

Артур огорчился, но, чтобы умерить ярость племянника, согласился исполнить его требование. Как ни старался епископ убедить короля примириться с Ланселотом, вышло по желанию Гавейна, и священнослужитель с грустью направился в замок доблестного рыцаря, неся ему грамоту с известием, что он в полной безопасности может привезти Гвиневеру ко двору. Ланселот и королева, получив грамоту короля, сильно опечалились, ведь в ней не было ни слова о примирении.