Короче говоря - [64]

— Конечно, — согласился корреспондент. — Что вы хотели обсудить?

— Правительство Её Величества немного обеспокоено тем, что уже несколько дней никто не видел генерала Оланги. Ходят слухи, что во время последнего медицинского осмотра у него обнаружили ВИЧ-инфекцию.

— Боже правый, — ужаснулся корреспондент. — У вас есть доказательства?

— Пожалуй, нет, — признался Генри, — хотя я случайно услышал, как его личный врач проговорился комиссару. Но, кроме этого, ничего.

— Боже правый, — повторил корреспондент.

— Разумеется, это не для печати. Если выяснится, что информация исходит от меня, мы с вами больше никогда не сможем разговаривать.

— Я никогда не раскрываю свои источники, — оскорбился корреспондент.

В тот вечер в новостях по каналу Би-би-си передали весьма расплывчатое сообщение, в котором было множество «если» и «но». Однако назавтра, куда бы ни пришёл Генри — в гольф-клуб, клуб «Британия» или в банк, — у всех на языке было слово «СПИД». Даже комиссар спросил, слышал ли он эти разговоры.

— Да, но я этому не верю, — даже не покраснев, заявил Генри.

На следующий день арангский фунт упал на четыре процента, и генералу Оланги пришлось выступить по телевидению. Он заверил свой народ, что слухи — ложные и их распускают его враги. Своим появлением на экране он добился только одного — те, кто ещё ничего не слышал, теперь были в курсе дела, а поскольку генерал немного похудел, местная валюта упала ещё на два процента.

— В этом месяце дела у тебя идут неплохо, — сообщил ему в понедельник Билл. — После этой ложной тревоги из-за ВИЧ-инфекции у Оланги я сумел перевести на счёт бассейна сто восемнадцать тысяч арангских фунтов. Это означает, что мой комитет может дать указание архитекторам, чтобы они составили более подробные чертежи.

— Отлично, — ответил Генри, уступая Биллу лавры своего персонального переворота. Положив трубку, он подумал, что не рискнет повторить снова этот трюк.

Архитекторы сделали чертежи, модель бассейна поставили в кабинете Верховного комиссара на всеобщее обозрение, однако следующие три месяца деньги поступали на счёт бассейна тоненькой струйкой в виде небольших пожертвований от местных бизнесменов.

Генри не должен был увидеть этот факс, но в тот момент, когда бумагу положили на стол секретаря Верховного комиссара, он находился в его кабинете и просматривал речь сэра Дэвида, с которой тому предстояло выступить на ежегодном съезде банановых плантаторов.

Комиссар нахмурился и отодвинул речь в сторону.

— Не самый лучший год для бананов, — проворчал он. Прочитав факс, он нахмурился ещё больше и протянул бумагу своему первому секретарю.

«Всем посольствам и представительствам Верховного комиссара. Правительство временно отказывается от участия Британии в механизме контроля курса валют Европейского экономического сообщества. Сегодня поступит официальное заявление».

— Если так обстоят дела, не думаю, что канцлер продержится на своём посту хотя бы ещё один день, — заметил сэр Дэвид. — Однако министр иностранных дел останется, так что это не наша проблема. — Он посмотрел на Генри. — Тем не менее, пожалуй, следует придержать эту информацию по крайней мере часа на два.

Генри кивнул и вышел из кабинета, чтобы продолжить работу над речью комиссара.

Едва закрыв за собой дверь, он впервые за два года бросился бежать по коридору. В своём кабинете он набрал номер, который помнил наизусть.

— Билл Паттерсон у телефона.

— Билл, сколько у нас денег на счету непредвиденных расходов? — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал естественно.

— Дай мне секунду, и я тебе скажу. Хочешь, я перезвоню?

— Нет, я подожду, — сказал Генри. Секундная стрелка его настольных часов сделала почти полный круг, прежде чем в трубке снова раздался голос управляющего банком.

— Чуть больше одного миллиона фунтов, — сообщил Билл. — А почему ты спрашиваешь?

— Я только что получил распоряжение министерства иностранных дел немедленно перевести все деньги в немецкие марки, швейцарские франки и американские доллары.

— Вам это обойдётся в кругленькую сумму. — Голос управляющего банком внезапно стал официальным. — И если валютный курс поменяется не в вашу пользу…

— Я отдаю себе отчёт, какие могут быть последствия, — перебил его Генри, — но телеграмма из Лондона не оставляет мне другого выбора.

— Понимаю, — сказал Билл. — Комиссар одобрил эту операцию?

— Я только что из его кабинета, — ответил Генри.

— Ну тогда мне пора приниматься за дело, верно?

Генри сидел, обливаясь потом в своём кабинете с кондиционером. Билл перезвонил через двадцать минут.

— Мы перевели всю сумму в швейцарские франки, немецкие марки и американские доллары — в соответствии с полученными инструкциями. Утром я пришлю тебе все сведения.

— В одном экземпляре, пожалуйста, — распорядился Генри. — Верховный комиссар не хочет, чтобы это увидел кто-нибудь из служащих.

— Понимаю, старик.

Канцлер казначейства объявил о временном отказе Британии от участия в механизме контроля курса валют Европейского экономического сообщества в 19:30, стоя на ступенях казначейства в Уайтхолле. К этому времени все банки Сент-Джорджа уже закрылись.