Корни зла - [27]

И хотя было страшно в совершенном одиночестве уходить в неизвестность, это было не так страшно, как спать в доме в Педлар-ярде, пытаясь не слышать спотыкающиеся шаги на лестнице. Что ж, я сумею побороть страх и буду думать лишь о поиске того дома на болоте с блуждающими огоньками.

Не так давно ребенок, путешествующий в одиночестве, привлек бы всеобщее внимание: «А где твоя мама?», «Неужели с тобой не поехал никто из взрослых?» Но это было время так называемых свободных семидесятых: дети ходили там, где им нравилось, и делали то, что им хотелось, уважать старших было «не клёво», скучно и старомодно. «Какое вам дело, мистер, куда я иду!»

Мама всегда говорила, что употреблять подобные слова — дурной тон. Но это означало, что никто не обратит внимания на ребенка, путешествующего в одиночестве. Было просто проскользнуть на большую железнодорожную станцию и прятаться в уборных, пока не наступит утро и не будет достаточно людей, снующих вокруг, которые и не взглянут дважды на ребенка. Также было нетрудно тщательно изучить расположенные под стеклом карты на железнодорожной станции, а затем купить билеты на поезд до Питерборо, который, кажется, был ближайшим большим городом к Момбрей-Фэн, хотя я настолько нервничал, сидя и ожидая поезда, что сердце колотилось в груди. Что если полиция в поисках меня появится раньше, чем прибудет поезд? Что я тогда буду делать?

Но поезд прибыл, и, когда он отъехал прочь от станции, я почувствовал себя почти в безопасности.

Я уезжаю из Педлар-ярда. Чем дальше я еду, тем меньше опасностей мне угрожает, и нечего мне больше делать в северной части Лондона. Я — человек, отправившийся в путешествие в графство Линкольншир, и я собираюсь навестить свою бабушку. Слова приносили чувство глубокого удовлетворения. Так же как раньше, названия деревень и городов, рассказанные мамой, были молитвой, защищающей от жестокости, так теперь и фраза «Собираюсь навестить бабушку» была заклинанием, которое могло служить ответом любопытным взрослым. Я еду навестить свою бабушку, которая живет в Момбрей-Фэн. Колеса поезда выстукивали названия мест из маминых историй. Торни и Витчфорд, лес Рокингем — я еду к бабушке.

В Питерборо поезд прибыл после ланча. Оттуда нужно было ехать на автобусе, что также оказалось легко. У людей на автобусной станции можно было вежливо спросить о направлениях. Хотя, как только тучная властная женщина резко спросила: «Разве ты не должен быть в школе?» — у меня перехватило дыхание. Но было очень просто указать на хорошо одетую женщину на другой стороне площади и сказать, что это моя мама и что сегодня днем у меня назначен прием к дантисту.

Указатель с надписью «Вы въезжаете в графство Линкольншир» сильно меня обрадовал. Линкольншир. Робин Гуд и Шервудский лес. Педлар-ярд остался далеко позади, и я понял, что денег на путешествие хватит, а это означало, что одной огромной заботой стало меньше. Теперь можно было найти себе занятие, например — читать заголовки газет. «Космическая гонка — Америка и Россия посылают „Аполлоны“, „Союзы“ и исследовательские корабли на Марс». Были истории о возмутительном мюзикле «Иисус Христос — суперзвезда» и о поистине непристойных фильмах, таких как «Последнее танго в Париже» и «Глубокая глотка». В школе хихикали, когда говорили о «Глубокой глотке», но кино и мюзиклы не играли никакой роли в жизни Педлар-ярда. Потому что на это не было денег или потому, что было непонимание того, что могут быть изумительные вещи, подобные этому? Да, но однажды я вырасту, и тогда я узнаю о фильмах, музыке и книгах.

Затем наконец автобус покинул Грантам, загрохотал по дороге и повез меня через все места со сказочными названиями. Торни и Витчфорд. Колливестон... Казалось, будто я все глубже и глубже погружался в мамины истории.

И вот Момбрей-Фэн — самая крошечная деревня на краю Линкольнширских пустошей — была всего в нескольких милях отсюда, а это означало, что дом на болотах тоже был всего в нескольких милях. И добравшись туда, я на самом деле сбегу от прошлого и шагну в новую жизнь.

Нужно ли мне изменить свое имя для другого мира? Стоит ли разорвать свидетельство о рождении и назваться совершенно по-новому? Было ли безопаснее сделать так, чтобы никто и никогда не узнал о Педлар-ярде? Как бы мне назваться?

Я ни на секунду не усомнился в правдивости историй, нашептанных мамой. Дом на болоте должен существовать. Я так долго мечтал о встрече с леди из маминых историй, что она не могла быть просто сказочной феей.

Однако, после того как я сошел с тряского загородного автобуса и начал искать указатель на Момбрей-Фэн, меня охватила новая волна паники. А что если такого указателя нет? Что если вся эта идея окажется такой же ускользающей, как поиск конца радуги, нашедшему который полагается горшок с золотом? Что если письмо, показанное мамой, было старым и леди уже больше не жила в том доме на болотах? Что если я запомнил все неправильно и приеду не туда, куда должен?

Но вскоре я успокоился, ведь это была страна тыкв с вырезанными рожицами и со свечками внутри, как на Хэллоуин. Это была страна блуждающих огоньков. Все вокруг было окутано чистым светом, которой не шел ни в какое сравнение с грязным небом Лондона. И если блуждающие огоньки танцевали когда-либо в Англии, то они бы, безусловно, танцевали здесь под волшебную музыку, двигаясь по раскинувшимся болотам, прячась и появляясь из-за густой бахромы кустов и тростника. Я продолжал искать. Дорога была где-то поблизости.