Корни тамариска - [101]

Торговаться на базаре просто необходимо. Некоторые европейцы и американцы, не зная этого правила, принимают первую названную цену, удивляя продавцов. Я наблюдал, как одна американка подошла к ювелиру, выбрала два кольца, спросила, сколько они стоят, и заплатила изумленному торговцу эту сумму. Он остолбенел. Когда женщина ушла, он сказал мне: «Я должен был бы запросить вдвое больше». Потом он добавил, чтобы смягчить впечатление: «Видите ли, мы любим торговаться, чтобы оттачивать свое умение».

Если незнакомому человеку называют какую-либо цену, ее можно скостить вдвое и начинать торговаться. Хозяин лавки будет описывать свой товар цветистым, поэтическим языком. Вы реагируете, добавив пять процентов. Еще больше поэзии — еще пять процентов. Чашечка кофе, предложенная торговцем, потом стакан лимонада — еще три процента. Торговец становится злым, раздраженным: как вы можете терять такую возможность? Да и хотите ли вы впрямь купить вещь? Еще десять процентов. В конце концов вы можете сойтись на семидесяти — семидесяти пяти процентах назначенной цены. Но вы вряд ли можете знать, что продавец рассчитывал получить лишь шестьдесят процентов. Покупатель всегда теряет на стамбульском базаре.

На Крытом базаре основные покупатели не иностранцы, а сами стамбульцы или турки-провинциалы. Они приходят приобрести здесь то, что в магазинах стоит дороже, наперед зная примерную цену и качество товара. С ними, как правило, почти не торгуются. Впрочем, всемирная инфляция настолько вздула цены, что и иностранца могут встретить равнодушно, назначить одну цену и держаться ее уже твердо…

В Стамбуле столько мечетей, что перечисление только главных окажется утомительным. Их размер зависел от средств благотворителя. Маленькая мечеть квартала — обычно простое сооружение с грубыми половиками на полу и почти без украшений. Ее имам может быть одновременно муэдзином. Однако тринадцать имперских мечетей — архитектурные шедевры Османской империи, а мечеть Сулеймание, построенная великим архитектором Синаном по приказу Сулеймана I Великолепного, — лучшая в городе.

Фундаментальные сооружения из камня, крупные мечети обычно тесно окружены комплексом общественных зданий и толпой мелких домишек, и их величие — купола, увенчанные золотыми эмблемами, и вонзающиеся в небо минареты — охватываешь глазом только на расстоянии. Лучший вид на Сулеймание — со стороны Галатского моста.

Когда человек попадает во двор мечети, он должен чувствовать успокоение и умиротворение, хотя здесь бывает много людей, а в прежние времена мог стоять отряд янычар. Во дворе же продают четки, Коран и другие предметы культа.

Вдоль фасада мечети бежит длинная галерея из колонн с арками, иногда из камня светлых и темных тонов. В тени галереи встречаются, беседуют, отдыхают мужчины. Двери мечети монументальны. Они представляют собой искусно выделанные панели с геометрическими узорами и иногда инкрустированные перламутром. Полностью они никогда не открываются. В дверях есть вход поменьше, закрытый кожаным занавесом.

Мечети, как и все османские здания, изнутри украшены богаче, чем снаружи. Особенное впечатление производит обширное пространство, создаваемое куполом, который, кажется, парит без поддержки. Когда глаз привыкает к полумраку, то видишь удивительную гармонию столбов, больших и малых куполов, арок и ниш. Все они придают прочность, но одновременно воздушность колоссальному сооружению. Это не расчлененное, но замкнутое, уходящее вверх пространство.

Стены часто украшены керамикой в основном любимых турками цветов — голубого и зеленого, но также глубоко-красного и охристого. Глазурованные плитки соединяются одна с другой, создавая панели с цветочным или каллиграфическим орнаментом. Любимым цветком турок был и остается тюльпан. Его луковицы в XVI веке вывезли из Стамбула в Вену, а столетие спустя мода на тюльпаны охватила Голландию и Германию. Лучшая глазурь в Стамбуле — в мечети Рустем-паши, недалеко от Египетского базара.

В верхних частях стен пробиты решетчатые окна со стрельчатыми арками, цветными стеклами, вставленными в темный ажур алебастра. Длинные цепи с лампами, которые освещают мечеть вечером, свисают сверху. Мебели нет, а полы покрыты матами-килимами и коврами, некоторые из них великолепны.

Около михраба — ниши, определяющей направление Мекки, — установлен минбар, или кафедра, под островерхой конической крышей, на которую ведет узкая деревянная или мраморная лестница, украшенная резьбой. С кафедры произносят проповеди.

Рядом с главным залом за загородкой из кружева деревянных решеток сидят женщины, полностью скрытые. На верхней галерее располагалась ложа султана, также частично закрытая решеткой. Когда-то немусульманам не разрешалось входить в мечети и они пробирались сюда переодетыми с известной долей риска. Сейчас вход открыт для всех.

Когда из сумрака мечети выходишь на ярко освещенный двор, глаза слепит солнце. И не сразу в самой глубине обширного двора рассмотришь старика в очках, примостившегося на низеньком стуле. Это писец, особая фигура в турецкой жизни.

В былые времена общественные писцы со своими начищенными пеналами и чернильницами выполняли заказы не только неграмотных, но и всех, кто не знал, как вежливо и в соответствующей форме написать послание или составить прошение. Турецких писцов до сих пор называют «сочинителями петиций». Их можно считать потомками шумерских или египетских писцов, которые склонялись над глиняными табличками или свитками папируса, сочиняя петиции для простых людей. Менялись цивилизации, языки, алфавиты, но писцы выживали. В течение столетий они оставались уважаемыми фигурами в Османской империи, а поскольку неграмотных много и сейчас, нужда в них не отпала. Большинство из них переместилось из мечетей ближе к государственным учреждениям и чаще стучат на машинках, чем скользят по бумаге пером. Их «конторы» находятся на открытом воздухе или в наскоро сколоченных конурах.