Корни небес - [21]
Несмотря на уверения капитана Дюрана, мы идем долго, двигаясь в потемках, как световой червь. Мы идем по опустошенной земле, и в чуждом пейзаже даже звук наших собственных шагов вызывает тревогу. В течение получаса мы продвигаемся гуськом, и каждый следует за светом фонарика впереди идущего, полагаясь на то, что самый первый знает, что делать и куда идти. В какой-то момент, когда мы, может, преодолели пять миль, а может, прокружили все это время на месте, насколько я знаю, Бун возвращается ко мне, передвигаясь с осторожностью.
— Вы слышали, святой отец? — спрашивает он меня по-немецки.
Я автоматически отвечаю ему.
— А, так вы говорите на моем языке!
Я мог бы ответить ему: «И на семи других». Но я только киваю в ответ.
— Я вернулся, чтобы предупредить вас, святой отец.
— Предупредить? О чем?
— Об опасности.
— Какой опасности?
— Упасть.
Я смотрю на него в недоумении. Он широко улыбается, и прежде, чем я успеваю отреагировать, хватает меня за ремни рюкзака и отбрасывает на большое расстояние.
Вопреки моим ожиданиям, я не падаю на землю, а продолжаю лететь в пустоту. Машу руками, пытаясь сохранить равновесие, но безуспешно. Я падаю, и падение кажется бесконечным.
Я низвергаюсь в ничто.
Яма!
Глубокая!
Я шумно приземляюсь в мягкий снег. Погружаюсь в него на метр. С меня слетает противогаз. Попавший мне в рот снег имеет металлический привкус. Привкус обгоревшего железа.
Я поднимаюсь на ноги. Кое-как нашариваю и натягиваю обратно противогаз. Я в полной темноте. Совершенно непроглядной. Пока я поднимался, я почувствовал руками что-то на дне ямы, нечто вроде шара, и еще какие-то длинные предметы, сломавшиеся под моим весом. Я поднимаю шар и ощупываю его. Через перчатки я ощущаю гладкую поверхность с двумя небольшими отверстиями. «Шар для боулинга», — говорят мне детские воспоминания. Но как только я снимаю перчатку и беру шар голой рукой, дрожь проходит по моей спине.
Это не шар.
Я держу человеческий череп: вот глазные впадины, потом неровная поверхность зубов… Я выпускаю находку из рук. Мои пальцы касаются других предметов, показавшихся мне палками, но это, должно быть, кости.
На четвереньках я отползаю назад, пока спина не наталкивается на что-то твердое. Это стена. Гладкая. Опираясь на стену, я поднимаюсь на ноги и поначалу слышу только свое тяжелое дыхание в противогазе. Шум крови в ушах.
Потом замечаю еще какой-то звук — настолько тихий, что мне кажется, будто это мое воображение.
Но потом я понимаю, что это не так. Что в темноте передо мной действительно есть что-то, от чего исходят ужасные звуки: рычащее животное. Оскалившееся. Огромное.
Оно все ближе.
Я смотрю вверх.
Ничего.
Мелкий снег падает мне на лицо и колет глаза. В темноте я его не вижу.
Животное всего в нескольких шагах от меня. Оно останавливается. Я чувствую, что оно рассматривает меня.
Я стараюсь задержать дыхание. Не делать движений.
Какой-то шорох в темноте справа от меня.
Звук чего-то рвущегося слева внизу.
Прикосновение чего-то к моей ноге.
Это не одно животное. Их несколько. Прижавшись спиной к стене, я оказываюсь в кольце.
Они стоят совсем близко.
Внезапно сверху спускается полоса света. Потом вторая.
Они освещают меня и режут мне глаза.
Открывшаяся мне сцена леденит кровь.
Три ужасающие создания удирают от пролившегося сверху света. Прикрывая глаза руками, они спотыкаются в глубоком снегу. Лучи их ищут, поражают их.
— Держи! — кричит голос и кидает что-то. На лету оно попадает в мое поле зрения, я вижу металлический отблеск, а затем предмет исчезает, провалившись в снег у моих ног.
Я наклоняюсь, чтобы поднять его. Это нож с лезвием не менее двадцати сантиметров в длину. Он заточен, им можно убить.
— Пусти его в ход, козел! — кричит другой голос.
Свет фонарей передвигается, давая монстрам возможность атаковать. После секундного колебания, все трое возвращаются и снова окружают меня.
— Надень очки! — кричит кажущийся мне знакомым голос.
Сначала я не понимаю. Потом дотрагиваюсь до прибора ночного видения, находящегося на шлеме, и опускаю его.
Мои очки не настолько современные, как у других членов команды. Они сильно потерты и как минимум на два поколения старше, чем у Буна и капитана Дюрана. Но они выполняют свою задачу, и сразу, потому что свет выключается, и огромная яма, в которую я попал, снова погружается в темноту.
Три светящиеся фигуры двигаются около меня, как эктоплазма, выделяясь из зеленого тумана, в который прибор ночного видения преобразует темноту. В таком виде они еще ужаснее. Живые мертвецы, как в кино. Они передвигаются медленно, но их движения неожиданны, животны, несмотря на то, что они не могут быть животными. Это человеческие существа, это должны быть человеческие существа, хоть и ужасно мутировавшие. Я чувствую запах гнилого мяса даже через противогаз.
Ни один из них не вооружен. Они двигаются осторожно. Они боятся меня. Моего ножа. Они каким-то образом знают, что я вооружен. Они ходят вокруг меня, рассматривают меня. Они видят в темноте.
Как будто прочитав мои мысли, один из них кидается вперед, пытаясь застать врасплох. Его рука — его
