Корни и побеги (Изгой). Книга 3 - [10]

Она замолчала, снова переживая давнее и нынешнее происшествия, а Владимир решил не тревожить её ненужными расспросами. Дорога петляла в однообразном усыпляющем пейзаже лесов, изредка оголённых небольшими полями, постепенно скатываясь к Литве. Мысленно он был уже в Вильнюсе, моля бога, чтобы агент оказался на месте.

- 4 –

Когда Могильный вчера вечером развернул перед ним потрёпанную административную карту республики, сердце ёкнуло в ожидании долгожданного дальнего маршрута и в страстном желании, чтобы он пересёк один из пунктов замороженных агентов или хотя бы прошёл рядом. Владимир почувствовал даже, как оно дало сбой, и непроизвольно прижал руку к груди, стараясь скрыть волнение, когда начальник деловым голосом назвал конечный пункт командировки.

- Поедешь в Гродно.

Было, отчего заволноваться: в Гродно должен быть один из пяти агентов. И это ещё не всё. Могильный продолжал:

- Туда есть две дороги: южная, через Барановичи, - он толстым негнущимся пальцем с жёлтым обкусанным ногтем провёл по карте, - короче, но после Барановичей, с поворотом на Слоним, сильно разбита. Если пойдёт дождь, застрянешь даже на своём вездеходе. Поэтому в первый раз поедешь другой – севером, через Вильнюс. – Здесь сердце Владимира ёкнуло ещё раз, да так, что отдалось в голове: в Вильнюсе был ещё один агент. Он низко опустил голову к карте, чтобы не показать довольной улыбки и не выдать радостного блеска глаз от удачи. Даже захотелось по-американски хлопнуть Могилу по плечу и сказать, что он, в общем-то, неплохой парень. – Так дольше, но надёжнее. Срисовывай маршрут, возьми хорошую запаску, лопату, лом, топор, пару пустых ящиков, горбыля несколько штук и бочку с бензином.

Владимир на радостях чуть не спросил, зачем бочка, но вовремя вспомнил, что здесь нет заправочных станций.

- Я задержал диспетчера, иди, получи путёвку, пропуск и выезжай пораньше, чтобы добраться засветло. С тобой поедет экспедиторша. Она оставила адрес. Вот, заберёшь её утром из дома. Возьми обязательно тент и крепёжные верёвки, повезёшь скоропортящиеся продукты, консервы, разное барахло, она знает, надо, чтобы не вымокло и по дороге не утащили.

Переполнявшая радость мешала внимательно слушать, и Владимир только механически повторял: «Ясно».

- Возьми телефон диспетчера на всякий случай – мало ли что случится. На дорогах шалят банды, держи монтировку под рукой, никого не бери и никому не останавливай. У экспедиторши будет оружие. Всё. Действуй.

Могильный подождал, пока Владимир, торопясь, начертил себе на бумаге корявую копию маршрута, и ушёл, неторопливо унося массивное тело, не выразив никак своего отношения к примечательному первому дальнему рейсу новичка и оставив шофёра в смятении и сумбуре. Пришлось заставить себя сосредоточиться, несколько раз глубоко вздохнуть, мысленно повторить всё, сказанное начальником, наметить план действий и только тогда приступить к осуществлению.

Диспетчерша и то поздравила и пожелала ровной дороги.

С помощью задержавшегося на свою голову и потому чертыхавшегося работяги Владимир загрузил двухсотлитровую пустую бочку, накрепко привязал к борту проволокой, подогнал машину к заправочной будке и залил бензином под завязку. Хорошенько закрепил тент, особенно задний полог. Тщательно вымыл машину, что и так делал ежедневно к раздражению других шоферов, бросающих кормильцев ночевать грязными и неухоженными, торопясь по домам, где ждала такая же неухоженная полуголодная семья и успокаивающая четвертинка. Забросил в кузов инструмент, запаску, ящики, горбыль, посидел, соображая, что бы ещё сделать, поскольку уходить не хотелось, а хотелось выехать прямо сейчас. Пересилил бурлящую торопливость, успокоился и с сожалением ушёл домой.

В дорогу постояльца собирал Сергей Иванович, и видно было, что занятие это ему нравится. Особенно тронуло Владимира то, что, пересчитав свои деньги, он предложил половину и остался недоволен, когда отъезжающему еле-еле удалось отговориться. На родине такого не могло случиться. Немец, возможно, и не откажет, если у него попросят, объяснив, зачем и когда и с какими процентами вернут, но никогда не предложит сам. Было немного стыдно и приятно.

Ночь спал плохо, хотя и договорился с Сергеем Ивановичем, что тот подстрахует.

У дома экспедиторши несколько раз посигналил, вышла женщина в офицерской шинели, небрежно наброшенной на белую рубашку. Он узнал Травиату Адамовну и несказанно обрадовался, что едет с нею, а не с кем-то другим, что поездка начинается счастливо. Зевая, она позвала пить чай, но он решительно отказался, не желая терять времени, которое, ещё не начав тратить, уже экономил. Выехали в половине шестого, гремя по пустынным улицам, и Владимир всё боялся, что их вот-вот остановит патруль, но всё обошлось.

- В Вильнюсе задержимся, - прервала его воспоминания Травиата Адамовна, - посылку надо передать и взять кое-что.

- Хорошо.

- Сам что везёшь и кому, если не секрет?

Владимир сразу и не понял смысла вопроса потому, что ничего, кроме собственного хлама, не вёз.

- Ничего.

- Как ничего? – удивилась экспедиторша. – Неужели Шендерович ничего не всучил?