Корни гор. Книга 2: Битва чудовищ - [16]

Двоих погибших сожгли, потому что иначе они, убитые оборотнем, непременно стали бы выходить из могил. Весь пепел очага Гельд сам перебрал, но никакого амулета не нашел – тот сгорел бесследно, и узнать, за что погибли Вадмель и Лодден, оказалось невозможно. Кое-кто из челяди бранил их за глупую жадность, а кто-то провожал с благодарностью: не заставь они оборотня проявить свою сущность, еще неизвестно, что натворил бы тот ночью. Ведь не просто так он напросился ночевать в дом! И подумать жутко, что он замышлял!

Занимаясь всем этим, Гельд неотступно думал о своем деле. К «злому железу» подбираются квитты, а теперь еще и Медный Лес показал зубы. Слишком много грозных противников против одной руны «торн». Пора уносить отсюда ноги. А если удастся, то и не только ноги. Вот как раз тот самый случай, о котором говорят: надо ковать железо, пока горячо. Пока не вернулся Кар и пока Далла не опомнилась от всех пережитых страхов.

Отправив мужчин по делам и велев женщинам болтать потише, Гельд сел на лежанку рядом с Даллой. Она встретила его бледной, немного вымученной улыбкой. Прошедшая ночь оставила в ней сильное чувство страха, неуверенности, беспомощности и какого-то стыда. Гельд очень вырос в ее глазах, и ей хотелось прочнее заручиться его покровительством. Далла очень редко ощущала, что нуждается в покровительстве, и это стыдливое чувство не задерживалось в ее душе надолго, но сейчас выпал как раз такой случай.

– Я все время думаю о том оборотне, – начал Гельд. Собственно, этого можно было и не говорить, потому что весь дом не думал ни о чем другом, но надо же с чего-то начать? – Я уверен, что его послала к тебе ведьма Медного Леса. Ты ведь слышала о ней?

– Да. – Хозяйка кивнула. – Это дочка Фрейвида Огниво… от рабыни. А еще говорят, что ее настоящий отец – тролль.

– Очень может быть. – Гельд тоже кивнул, потому что уже слышал «ругательную песнь о Хёрдис» от Асвальда Сутулого. – Но для нас важно не то, кто был ее отцом, а то, чего она хочет от нас.

– Она хочет чего-то от нас? – По привычке притворяться и скрывать истинно важное Далла изобразила удивление, но потом опомнилась и неохотно призналась: – Наверняка… Ей нужно мое огниво. Это родовой амулет ее отца. – Нехотя Далла разжала ладонь и показала Гельду совершено непримечательный металлический предмет, какой можно увидеть на поясе у любого раба.

– А как оно к тебе попало?

– Оно было у Фрейвида. А когда его… когда он погиб… мой брат Гримкель был при этом и забрал огниво. А потом его взяла я, потому что это огниво – для женской ворожбы, мужчине от него никакого толка. А мне же нужно… чем-то защитить себя и ребенка. А ведьма, наверное, хочет опять его заполучить.

«Тогда очень неосторожно держать его у себя!» – хотел сказать Гельд, но вовремя остановился. Он вспомнил, как ночью Далла едва не влезла в зубы к волку, пытаясь спасти свое сокровище. Она с ним ни за что не расстанется.

– Как видно, ей не нравится, что с его помощью ты выплавляешь «злое железо», – сказал Гельд. Этого он не мог знать точно, но быстро связал в уме пристрастие Даллы к огниву и железу. – Она не хочет, чтобы железом Медного Леса владел кто-то еще. Ты не знаешь, как она расправилась с фьяллями, когда они пытались собирать дань? Я встречал кое-каких фьяллей, кто там был… Хочешь послушать?

Во время всего рассказа о Гутхорме Длинном и рыжих змеях, в которых уползла обратно в землю вся добыча Асвальда, Далла молчала и смотрела на свои руки. Она не хотела показать, как ей страшно. Впервые она задумалась над тем, что у железа усадьбы Нагорье имеется еще один хозяин, который значительно сильнее ее. Себя она ощущала чуть ли не воровкой, но мучил ее не стыд, а лишь страх наказания. При всей самоуверенности Далла не считала себя достойным противником для ведьмы Медного Леса. Тут ведь не знаешь, откуда ждать беды! От всего не убережешься!

– Я боюсь, что сохранить это железо тебе будет труднее, чем добыть его, – добавил Гельд. – Если опять явится Ингвид… Да еще если он сумеет договориться с великаном, то твое железо от тебя уйдет. Его можно спрятать от людей, но нельзя спрятать от ведьмы. Она позовет – и оно откликнется ей таким голосом, что у нас у всех заложит уши.

Далла сжимала в руках огниво и беспокойно оглядывалась, чувствуя, что обложена бедами со всех сторон. С одной стороны к ее сокровищам протягивает руки ведьма Медного Леса, а с другой – мерзавец Ингвид Синеглазый. А она совсем одна, несчастная вдова с маленьким сыном, которому еще десять лет расти…

– Но что же делать? – наконец спросила она и обиженно посмотрела на Гельда. – Я не могу примириться с тем, что меня хотят ограбить всякие ведьмы и прочие. Это мое железо! И огниво тоже мое! Я сама их добыла и никому не отдам!

– Такая твердость духа делает тебе честь! – ответил Гельд, усиленно стараясь изобразить восхищение. Но озабоченность, которая прозвучала в его словах еще яснее, тоже была кстати. – Только я боюсь, что на прежнем месте, в Медном Лесу, сохранить железо будет непросто.

– Но куда же его девать? Не на Острый же мыс, в подарок предателю Гримкелю! Да лучше я его в море побросаю!