Корни - [8]

Рухнувший древесный ствол развалил его почти пополам. Удар пришелся сразу за капотом, в переднюю кромку крыши. Вряд ли уцелел водитель. Суров рывком распахнул заднюю дверцу. Смутно он разобрал силуэт человека за баранкой, сидевшего неподвижно, но был ли то грек или кто другой — сказать невозможно.

Суров нащупал выключатель. Маленький плафон под искореженной крышей ожил вопреки ожиданию и тускло озарил салон.

Это был Деснос, и он еще жил — вот что удивительно. Суров втиснулся внутрь. Он ухватил грека за волосы и развернул к себе его голову. Губы Десноса дрогнули, он разлепил веки.

— Ты…

Грек шевельнулся, и автомобиль вновь разразился предсмертным воплем. Суров засопел, просунул вперед руку и выдрал провода.

— Ноги, Мик, — отчетливо сказал Деснос. — Я не могу ими пошевелить. Посмотри, что с моими ногами…

Суров заглянул вниз. Ступни Десноса были зажаты между педалями и металлической обшивкой салона. Он попытался освободить их, но от первого же прикосновения грек пронзительно вскрикнул.

— Что? — Суров поднял глаза.

Деснос был мертвенно бледен, пот струился по вискам, верхней губе.

— Нет… — Он дышал тяжело, с трудом. — Подожди, выведи назад кресло…

Ему удалось освободить Десноса лишь через полчаса. Грек пришел в себя, когда его нес Суров.

— Слушай, Мик, — прохрипел он, когда тот остановился перевести дыхание, — ты видел мои ноги. Что… с ними?

Ветер поглощал звуки. Суров едва разбирал слова.

Он надвинул шляпу глубже. Сплюнул.

— Дело дрянь с твоими ногами. Доктору, верно, придется отстричь их. Ничего, научишься щелкать протезами, — Суров выпрямился, оглянулся. Ему показалось, что Деснос смеется. — Спятил?

— Ты дурак, Мик. Нам не дожить даже до утра… И Глаузеру тоже… Он прикончит всех.

До дома оставалось не более ста метров. Суров наклонился, вновь взвалил грека на плечи. Исподлобья глянул вперед.

На втором этаже, в комнате Дианы, сквозь черные стекла маячил огонь.

Деснос, словно мешок с глиной, рухнул на низкий диван в холле, мелькнула мысль связать его, но, глянув еще раз на размозженные ступни, Суров нашел, что это лишнее. Как грек умудряется терпеть боль? Суров наскоро обыскал его. Ничего.

Вот это странно. Почему он заявился безоружным?

Или приготовил какую-то изощренную подлость? С ним можно разделаться немедленно, однако перед тем он должен рассказать все. Это займет некоторое время.

Но сейчас медлить нельзя. Огонек наверху был сигналом опасности.

Крадучись Суров двинулся наверх. Осторожно прошел короткий коридор до угла и замер, подняв оружие.

За поворотом была комната Дианы. Оттуда не доносилось ни звука.

Он оставался спокоен. После происшествия с Десносом пришла уверенность, что все закончится благополучно.

Суров свернул за угол. Дверь в комнату Дианы была прикрыта, но не на замке. Ударом ноги он распахнул ее.

Комната едва освещалась карманным фонарем со снятым рефлектором. Раскрытый чемодан валялся на полу, наполовину забитый тряпьем. Перед ним на корточках сидела Диана, вокруг веером рассыпались десятки листов с рисунками. Она подняла голову. В глазах ее был страх.

— Когда ты приехала? — Он прислонился к косяку.

— Час назад. Я думала, ты спишь.

— Нет. Что-то не было слышно машины. На чем ты приехала?

— Въездные ворота не открываются. Пришлось идти к дому пешком.

Суров молча разглядывал ее. Чувствовалась напряженность, которую Диана старалась скрыть. Что-то было не так, однако пока Суров не мог уловить, в чем дело.

— Ну ладно. Как в банке?

— Я сделала все.

— Возникли какие-то осложнения?

Она пожала плечами:

— Да нет. С чего ты взял?

— Ты здорово задержалась.

— Меня задержал ураган. Ты не представляешь, что делается на дорогах. Черт побери, зачем этот допрос?

Помедлив, он усмехнулся:

— Не заводись. Ты голодна?

Диана покачала головой.

— У нас гость, — Суров заметил, что она ищет сигареты. — Вон там, сзади.

— Спасибо. — Она закурила. — Кто?

— Деснос. Попал в катастрофу. На его колымагу свалилось дерево… — Он замолчал. Он вдруг сообразил, что Деснос въехал на территорию беспрепятственно. А значит, ворота были открыты, потому что иного пути для машин не существовало.

Суров отвел взгляд, опасаясь выдать охватившее его подозрение. Для чего ей понадобилось лгать?

— И что с ним? Он пострадал? — Она ничего не замечала.

— Можно сказать, да. Скорее всего, лишится ног.

Диана вскочила:

— Боже мой! Ты оказал ему помощь?

Лицо Сурова окаменело.

— Конечно. Успокойся.

Она опустилась на кровать, зажав ладони между коленями.

— Это ужасно! Как бы ты к нему ни относился… Может, ты наконец спрячешь свое железо?

Суров посмотрел на пистолет, который все еще держал в руке.

— Пожалуй. С тобой он вроде как ни к чему. Кстати, покажи мне банковские бумаги.

— Да, сейчас. Я убрала их в сейф. Ключи… — Диана принялась рыться в сумочке.

Он сунул "веблей" в карман.

— А что означает весь этот разгром?

В глазах Дианы заблестели слезы.

— Я так не могу, Мик! Нам нужно сменить обстановку! В самом деле, давай уедем. Хотя бы на время. Я больше не могу, меня… я больше не хочу здесь!

Она вдруг расплакалась. Нервы. Проклятый грек, да еще ураган…

Она устала.

— Хорошо. Хорошо, мы уедем. Ты ведь знаешь, я и сам собирался.