Кормление старого кота - [20]
И вот теперь он сидел за столом вместе с нами.
Бортстрелок надел песочную куртку от своей старой формы, и я представил, как потом он будет дергать струны и серебряно-голубой рыбкой будет биться у него на груди медаль.
Устраиваясь поудобнее на своем унитазе, я знал уже, как хозяйка будет сыпать по тарелкам картошку.
В этот момент, думая о Казееве, я понял, что его отличало от многих людей, виденных мною в жизни.
Майор Казеев не умел ничего делать плохо.
Мы оставили государство, набитое танками и ракетами. Это государство, как диплодок с откушенной головою, еще двигалось по инерции, но уже разваливалось, падало набок.
Мы оставили рычаги и кнопки смертоносных машин, а за наши места сели халтурщики.
И в жалости по этому поводу не было проку.
Нам остался устав, правила поведения, и они не имели отношения к конкретному государству.
У каждого из нас была своя история и свое прошлое.
Вместе мы образовывали одно целое, и поэтому недовольство не проникало к нашему столу.
А что погон у нас нет, так это ничего.
КОРМЛЕНИЕ СТАРОГО КОТА
Февраль похож на весну. Эта фенологическая мысль посещает меня при разглядывании солнечного дня за окном. Плакатное голубое небо, золотой отсвет на домах – в такую погоду опасно, как в известной песне – волнам, предаваться философическим размышлениям.
Однако – холодно. В середине февраля ударили морозы, да такие, что я пробегал по улице быстро, зажимая ладонью дырку в штанах.
Морозный и весенний февраль в этом году.
Я сменил жилье, переехал в маленький четырехэтажный домик рядом с вечной стройкой.
В этой квартире умерла моя родственница, оставив семье рассохшуюся мебель и множество своих фотографий в девичестве.
Квартира эта была выморочной, как перезаложенное имение.
Скоро ее должны были отобрать.
Пока же по стенам там висели портреты человека с орденом
Красного Знамени в розетке.
Был и человек с трубкой – но пропал не так давно.
Еще унаследовал я кота – пугливого и пожилого.
Именно здесь, глядя из окна на незнакомый пейзаж – серый куб телефонной станции, офис без вывески и мусорные ящики, – я открыл, отчего февраль похож на весну.
Он похож на весну оттого, что нет в Москве снега.
А День Советской Армии переименовали в День Защитника Отечества.
В наступающих сумерках по Тверской двигалась демонстрация.
Красные флаги вместе с черными пальто придавали ей зловещий вид.
Продавцы в коммерческих киосках споро собирали свой товар и навешивали щиты на витрины. Я купил у них бутылку водки и пошел домой.
Там моя жена уже варила гадкие пельмени. Пельмени эти снаружи из белого хлеба, а внутри из черного.
Друг мой тоже принес какую-то снедь, и, сразу захмелев, все присутствовавшие вспомнили фильм нашего детства, где советский разведчик пек картошку в камине.
Тогда мы запели “Степь да степь кругом” – протяжно и хрипло.
За окнами зимний вечер расцветал салютом, а мы тянули печальные солдатские песни.
Длился и длился этот час в начале масленицы, час, за которым открывался новый день, спокойный и пустой.
Наутро я пошел по своим хозяйственным делам.
Я шел мимо нищих. Были, впрочем, и не нищие.
В Москве откуда-то появилось много цыган.
Нет, не то чтобы их не было раньше, но новые цыгане были другими.
У здания гостиницы “Белград” хорошо одетых прохожих окружали стайки детишек, мгновенно вырывая сумки, сбивая шляпы, и тут же исчезали.
Обороняться от них было невозможно.
Единственное, что имело смысл, так это схватить самого неуклюжего, и тогда в ближайшем отделении милиции состоится обмен малыша на принесенные цыганским бароном вещи.
Одна иностранка, изящная молодая девушка, когда ее окружили толпой цыганята, начала хладнокровно расстреливать их из газового баллончика.
Была она изящная, можно сказать – грациозная.
Потом я узнал о ней много другого.
Губы ее были на службе у правительства.
Того, далекого, правительства.
Официально она занималась Мандельштамом и Пастернаком, но эти занятия пахли чеченской нефтью и артиллерийским порохом.
Еще ее интересовал Афганистан.
Мы говорили о нем и о русской литературе, а мой одноклассник уже шестой год лежал в горной местности, где топонимы раскатисты, как падение камня по склону.
Вернее, он был рассредоточен по одному из таких склонов, но это не тема для разговора с иностранкой.
Каждый день я хожу мимо нищих.
Нищие приходят на свои места, как на работу, в урочное время, рассаживаются, расчесывают, готовясь, свои язвы.
Они курят, будто солдаты перед боем, и переговариваются:
– Твои пошли, я беру на себя левого…
Однажды, на Мясницкой, я забрел в блинную.
Пухлая деревянная баба в кокошнике печально смотрела со стены.
Облезлый кот грелся у батареи, и он был похож на моего старого кота.
И это было место кормления нищих.
Напротив меня сидел кудлатый старик и переливал чай из одного стакана в другой, щурился, закусывал принесенной конфетой. Еще один, в кавалерийской шинели, сидел справа, двигал под столом ногой в валенке.
Нищие хмуро смотрели на деревянную бабу, прикидывая дневной заработок.
Блины наши были покрыты одной и той же жидкой кашицей яблочного сусла.
И мы были одной крови – я и они.
Итак, я шел мимо нищих, мечтая, между прочим, заработать сколько-нибудь денег.
«Метро 2033» Дмитрия Глуховского — культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж — полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают Вселенную «Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитой саги. Приключения героев на поверхности на Земле, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду!Владимир Березин — один из самых интересных современных фантастов.
Несколько однокурсников-биофизиков встречаются спустя много лет после окончания университета. Судьбы их скрещиваются на территории Зоны, где сплетаются прошлое и настоящее, смертельная опасность, любовь, надежды на науку будущего и воспоминания об уничтоженной исследовательской группе, которую когда-то собрал их научный руководитель по прозвищу де Тревиль.Тогда они были молоды и носили мушкетерские имена, мир касался простым и понятным, а сейчас на зыбких болотах Зоны уже нельзя понять: кто друг, а кто враг.
Поклонники отечественной фантастики!Перед вами — двенадцатый сборник популярного альманаха «Фантастика», с неизменным успехом выходящего уже шесть лет!Это — весьма необычный сборник. В него вошли не только новые рассказы, повести и статьи Василия Головачева и Евгения Лукина, Евгения Малинина и Владимира Михайлова, Леонида Каганова и творческого дуэта Г. Л. Олди, но и произведения всех финалистов последнего конкурса «Роскон-Грелка».
Кто из нас ни разу не слышал, что великих людей не существует, что подвиги, в сущности, не такие уж и подвиги — потому что совершаются из страха либо шкурного расчета? Что нет отваги и мужества, благородства и самоотверженности? Мы подумали и решили противопоставить слову слово. И попытаться собрать отряд единомышленников. Именно поэтому и объявили конкурс, который так и назвали «Наше дело правое», конкурс, который стартовал в День защитника Отечества. Его итог — эта книга.При этом ее содержание никоим образом не привязано к реалиям Великой Отечественной.
Виктор Шкловский (1893–1984) относится к самым противоречивым фигурам русской литературы. Всемирно известный литературовед, основатель Общества изучения поэтического языка (ОПОЯЗ), автор одной из лучших книг о революции и Гражданской войне «Сентиментальное путешествие» и знаменитой книги «ZOO, или Письма не о любви» — и вместе с тем участник Первой мировой войны, получивший Георгиевский крест за храбрость; эсер, бежавший от чекистов по льду Финского залива, белоэмигрант, ставший успешным советским литературным деятелем.
И все-таки Он проснулся.Зверь Миров, Повелитель Р’льеха, непостижимый и непостигаемый Ктулху пришел на Землю. Но пришел не один, а вместе со всем пантеоном Внешних, Древних и Старших, вместе с Дагоном, Ньярлатотепом, Йог-Сототом… Бесконечно далекие от человеческого понимания, чуждые повседневных проблем и забот людей они явились править нашей планетой.История мира необратимо изменилась, 1939 год – роковой и для нашей Реальности, стал точкой перелома. Эпоха гордых одиночек, покорителей заоблачных высот и гоночных трасс, сумасшедших ученых и великих диктаторов приняла на себя ужас Пришествия Мифов.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».