Кормление черной собаки - [3]
О, как он ненавидел звериные когти так называемого «цивилизованного» общества! Когти, спрятанные до тех пор, пока он калечил свою жизнь в угоду этому лицемерному божку… Но одновременно он осознавал, что его претензии к миру необоснованны, более того – смешны. Он боялся, а может быть, и не мог жить вне клетки, дающей относительную безопасность и смехотворное благополучие. За это он ненавидел и самого себя. Презрение к себе парадоксальным образом нисколько не унижало его в собственных глазах. Он словно заключил сделку с кем-то, поселившимся внутри его тела, с тем, кого он считал своим настоящим «я». Он сказал себе: «Хорошо, парень… Ты такой, какой ты есть. Не мне ненавидеть тебя. Кто еще полюбит тебя, если не я? Я всегда на твоей стороне. Мы будем терпеть вместе…»
И он терпел.
Терпение его истощалось катастрофически.
На десятый день этого добровольного заточения одна всепоглощающая мысль затопила его мозг. Ему во что бы то ни стало захотелось накормить свою собаку. Увидеть, как она ест, как двигаются ее челюсти, как она заглатывает пищу, увидеть ее вздувшийся живот и узнать, наконец, что это обычное существо.
У него уже была определенная сноровка в связывании собаки. Он подкрался к ней утром, когда она выглядела относительно безопасно, и закрепил цепь на ее ошейнике. Щелчок карабина придал ему решительности. Другой конец цепи он привязал к одной из труб отопления в ванной комнате, ограничив свободу передвижения собаки до минимума.
Долгих полчаса он тренировался в набрасывании кожаного ремня на ее морду. Ремень был превращен в самозатягивающуюся петлю и когда ему удалось, наконец, сделать то, что он задумал, петля стянула челюсти собаки точно перед ее глазами, больно хлестнув животное по ушам. Не обращая внимания на глухое рычание, он с удивительной ловкостью закрепил ремень на ее затылке.
Потом он вышел в спальню и простыней вытер со лба липкий пот.
Веревки, которые он выбрал, были не слишком тонкими и, должно быть, не слишком врезались в кожу. Все-таки он любил это существо и не хотел причинять ему слишком сильную боль. Он хотел увидеть только, как оно ест… Он поразился невинности своего желания. Будь он просто сторонним наблюдателем, он бы рассмеялся. О, это забытое им наслаждение – смотреть со стороны!
Но смеяться к тому времени он уже разучился.
Связать задние лапы собаки теперь не составляло труда. Проклятая сука, конечно, упиралась, но он медленно стягивал концы веревки, пока лапы собаки не соединились и она тяжело упала набок. Когти ее передних лап скребли по кафелю. Собака пыталась ползти, веревки натянулись, как струны, звенья цепи проворачивались с еле слышным скрипом…
Это зрелище причиняло ему почти невыносимое страдание, но он жаждал завершить начатое с фанатизмом праведника. Движения собаки теперь были удивительно похожи на движения существа, у которого перебиты кости. Он вспомнил тот промозглый вечер, когда нашел ее. Видение было настолько ярким, а воспоминание настолько тождественным реальности, что у него на мгновение потемнело в глазах от боли. Но теперь он сам был творцом чьих-то мук. Веревки врезались в тело собаки так глубоко, что почти исчезли в складках кожи, однако она все еще пыталась ползти…
Очень медленно он сделал еще одну петлю.
Он связал передние лапы собаки, и та осталась лежать на боку, тяжело дыша. Между полосами ремня был виден темный влажный язык. Фиолетовые искры в зрачках вспыхивали с размеренностью метронома.
Он долго смотрел на результат своей предварительной победы, а потом отправился на кухню готовить еду…
Ему понадобилось довольно много времени, чтобы найти гибкую трубку подходящего диаметра. Он приспособил для этой цели кусок садового шланга. Из металлического прута от ручки зонта он сделал поршень, плотно обмотав его тряпкой.
Он залил в шланг полужидкую массу с отвратительным запахом, в которую, тем не менее, входили не самые худшие ингредиенты.
С этим орудием насилия он приблизился к неподвижно лежащей собаке. Положил шланг на пол у стены, загнув кверху его открытый конец, и пальцами аккуратно раздвинул ее губы. Звериный запах ударил ему в ноздри, но это не был запах пищи.
Он высвободил одну руку и вытер о брюки скользкую тягучую слюну. Глаза животного неподвижно смотрели в одну точку на стене.
Он дотянулся до шланга и ввел его открытый конец в темный провал за клыками. При этом он выплеснул на себя часть еды, предназначенной для собаки. Это уже был повод для бешенства… Шланг входил тяжело. Было видно, как резина упруго обтекает намертво сцепленные зубы, которые он даже не пытался разжать. Во второй раз за этот мрачный день он покрылся потом.
– Ну, давай, – собственный хриплый шепот почти испугал его. Раздвоение личности стало абсолютным. Номер первый говорил номеру второму, что делать. Номер второй подчинялся беспрекословно.
Номер второй ввел шланг в самое собачье горло, пока рвотные судороги не стали сотрясать тело животного. Тогда он оттянул шланг назад и принялся заталкивать поршень внутрь черного резинового червя.
Под собачьей головой появилось быстро расплывающееся тошнотворное пятно.
Если Вы живете в сонном провинциальном городке, если Ваш ум заплыл жиром, а от всех возможных чувств осталась только зависть к тем, кто живет лучше Вас, значит встреча с Ним неминуема.Он нес в себе разрушение уже разрушенного, разбивал уже разбитые зеркала, червем вползал в уже испорченные плоды, топтал уже треснувшую скорлупу. Однако никто не догадывался об этом, кроме него; он имел дело с неизлечимыми слепцами. Никто не знал и о том, зачем он это делал. Скука иссушила его черное сердце. Его жестокость и холодность были беспредельны, преступлениям не было числа, но здесь есть место для описания только одного из них, далеко не самого жуткого.
Земля после катастрофы. Отравленные реки. Заброшенные города. Опустившиеся люди ведут отчаянную борьбу за выживание… Их реальность — лишь подделка, их разум — батарейка для компьютерной системы. Сопротивление практически невозможно, но в засекреченных монастырях уже создают клонов, способных уничтожить систему! Наперехват повстанцам послан неуязвимый охотник — тот, кто убивает одним прикосновением…
Он – Сенор. Человек без прошлого. Невольная марионетка в чужой хитроумной игре. Человек, коего незнаемая сила заставляет творить многое и многое, человеку непосильное… Бросить ли вызов коварству власть имущих и мощи магов в странном городе, обреченном на безумие и гибель силами Зыбкой Тени Хаоса?.. Сыграть ли – поставив в игре ставкой собственную жизнь – самую запутанную карточную игру в мире? Игру с неведомыми Сущностями, владетелями судьбы?.. Стать ли, наконец, одним из странников Тени, обретя тем самым поистине мифическое могущество – но утратив все, даже собственное лицо? Он – Сенор.
Главный герой рассказа, Hик, получил от своей девушки с поцелуем черную метку – небольшой чип, делавшей обладателя жертвой, дичью, за которой охотится вся страна. И странное дело, только теперь Hик начал жить.
...Мир после катастрофы. Странный, страшный и – увлекательный. Каким он может быть? Оледеневший пустыней, в которой вынуждены выживать три расы – мутировавшие суперанималы-воины и ментаты-экстрасенсы и их новые рабы – обычные люди? Замкнутым металлическим Лабиринтом-муравейником, которым правит таинственный и всемогущий Человек-бог?..Безграничным океаном, где люди управляют стаями китов-косаток и белых акул – и где идет вечная, бесконечная война между народами «плавучего острова» и «подводного города»?.
Психическая энергия контролируется небольшой, но могущественной частью человечества, что привело к переориентации цивилизации, расколу, войне и новому переделу мира. Почти одновременная гибель миллионов людей и неисчислимого количества других обитателей планеты привела к окончательному формированию и небывалому расцвету «некросферы», внутри которой стало возможным некое альтернативное биосфере существование, не поддающееся описанию в терминах нашей реальности. Это не исключает неизбежных контактов с существами из некромира и даже использование людьми их сверхъестественных качеств.