Кормить досыта - [16]

«Увы, мне горемычному, увы!» — опечалился Герт, с трудом переведя сбитое дыхание и пытаясь силой воли остановить разогнавшееся под гору сердце. Выходило с трудом, но все-таки выходило, и значит, не такой уж он и несчастный. Вполне себе счастливый, если не лукавить, ведь не впервой живет!

Герт встал с соломы — он спал в конюшне с лошадьми, — легонько толкнул в плечо Шенка и пошел на двор, к колодцу. Народу там по ночному времени было немного, — охрана да кашевары, — и Герту даже не пришлось ждать своей очереди. Он подошел к низкому срубу с журавлем, поднял из колодца большое деревянное ведро с ледяной водой. Плеснул в руки подошедшему Шенку и, дождавшись пока тот совершает свой незатейливый утренний туалет, умылся и сам, подставляя сложенные лодочкой ладони под льющуюся из ведра жгучую морозную струю.

Было холодно, и при дыхании изо рта вырывался пар. Конечно, они находились сейчас много южнее Северного Олфа, где снег не таял до середины весны. Климат здесь, близ Норфейской границы, был мягче, зима — не такой суровой. И все-таки зима есть зима, тем более, ночью, в особенности в пяти-шести лигах от границы болот. Так что меховая безрукавка, доходившая до середины бедер, да двойной шерстяной плащ с капюшоном были совсем не лишними. Держали тепло, но и двигаться не мешали.

— Пошли! — позвал Шенк. — Разбудим остальных, и айда! А то шкварками так пахнет, что у меня не ровен час желудочные судороги начнутся!

Что правда, то правда! Запах пшеничного кулеша со шкварками и луком предвещал не только обильную горячую трапезу, но и праздник чревоугодия. Кашевар отряда Родриг и обычно-то умудрялся накормить наемников не абы как, а чем-нибудь вкусным и сытным, но вот кулеши он варил и вовсе замечательно.

Между тем, лагерь просыпался. Караван-то немаленький, его изготовить в дорогу — работа. И притом работа нелегкая, да и не быстрая. Однако животными, телегами, фуражом и провиантом для всей частной компании занимались купцы и их люди. Наемники же лишь охраняли караван, да следили за своими лошадьми и за своим фургоном, в котором находились их личные вещи, запас стрел и еще всякое по пустякам. Но Карлу с Шенком и в этом повезло. Сегодня было не их дежурство, так что, разбудив тех, кто все еще спал, они сразу же поспешили к отрядному котлу и вскоре уже сидели на бревнышке, привалившись спинами к стене пакгауза, и ели из котелков горячую остро пахнущую жареным салом и луком похлебку. Кулеш, и в самом деле, вышел на славу, но кроме того, симпатизировавший Шенку Родриг не поскупился, зачерпнув для хороших людей гущу с самого дна котла. Больше шкварок и пшена, оно, понятное дело, много сытнее получается, чем когда меньше.

— К вечеру, Бог даст, доберемся до Лобны, — Шенк, если судить по речи, ни дать не взять, парень с улицы, за такого его все и держат. — Пройдем таможню, встанем лагерем за стеной, и айда в город. А в городе, друг мой Карл, кабаки и бляди. Ты таких, поди, на своем севере и не видал никогда. Цены, правда, кусаются, так что ж с того! Однова живем! Ох, ты ж!

Но последняя реплика относилась уже совсем к другой теме.

Рассвело. И воздух серебрился и мерцал. И в это жемчужное сияние вошла девушка невиданной красоты. Ну, то есть, видал Герт женщин и красивее, но в правильном рассказе все женщины, — и особенно незнакомки — по-определению должны быть юными красавицами. Так и случилось. Вышла на высокое крыльцо станции, знобко запахнула простой подбитый беличьим мехом плащ и остановилась, рассматривая двор и поднявшуюся на нем деловитую суету. Капюшон был откинут, так что Герт увидел и золотую корону толстой косы, венчающую гордо поднятую головку, и изысканный очерк профиля, и лебединую шею.

— Да, уж! — сказал он вслух, но и все.

Свое мнение о девице он оставил за зубами. Одета она просто, но с первого взгляда видно — не купеческая дочь. Так что лучше промолчать.

Однако девушка, как оказалось, и сама умела «смотреть и видеть». Обвела глазами двор. Перевела взгляд на расположившихся неподалеку Шенка и Карла. Посмотрела коротко, и вдруг улыбнулась. Хорошо улыбнулась, искренно. Полные губы раздвинулись, показав на мгновение белизну ровных зубов. И вот уже красавица смотрит в другую сторону, туда, откуда идет к ней кавалер при мече и в сапогах со шпорами.

«Ну, — подумал не без внезапной зависти Герт, — какова курочка, таков и петушок».

Юноша — а паренек был, пожалуй, одного с Карлом возраста, — оказался высок и строен, опоясан мечом и простоволос. Но одет, как и девушка, незатейливо. Впрочем, простота эта, скорее всего, происходила от бедности. Но, возможно, кавалер просто не хотел бросаться в глаза. Черная кожа и черная шерсть. Ни вышивки, ни аппликации. И пряжки на ремнях стальные. И узкий меч не для забавы. Солдатский. То есть такой, с каким ходят в бой, а не на балах красуются.

«Хороший парнишка! Правильный…»

— Все в порядке, Хетта! — сказал юноша, подходя к златовласке. — Я договорился с мастером Келганом. Нас принимают в караван. Пойдем с ними до Шеана.

— А сюда, как добрались? — спросил Шенк.

— Прошу прощения? — нахмурился, оборачиваясь, юноша.