Кормилец - [17]

– Мама запретила разговаривать тебе с незнакомыми, верно? – спросит старуха. – Молодец, послушная девочка. Меня зовут бабушка Таня (Валя, Галя, Яга).

Вот и познакомились. И мамино заклинание больше не может спасти Лизу. Так делают все злодеи в фильмах – быстро знакомятся с детьми и превращаются из незнакомых в знакомых.

– Смотри. Я хочу тебе кое-что показать, – скажет старуха, раскроет сумку, и содержимое сумки будет последним, что увидит Лиза.

Новые кроссовки болотного цвета отвратительно выглядели, но были легкими и удобными. Лиза развернулась и побежала. Так быстро, как будто сама стала одной из участниц игры в «Джуманджи». Той скромной девчонкой, что обрела суперсилу.

21

На триста шестом километре Прохоровы бывали не раз. Небольшая лужайка с мягкой травой хорошо прогревалась солнцем. Река здесь была мелкой, и летом родители позволяли детям поплескаться. Лес был больше похож на запущенный парк – заблудиться в нем было невозможно. И самое главное – здесь редко появлялись другие компании, а значит, не было взглядов, любопытствующих и сочувствующих.

Костер прогорел. Углей было немного, но на двенадцать кусочков шашлыка много и не нужно. Игорь замариновал мясо в уксусе. Привет из советского детства. Он отодвинул последнюю горящую головешку в сторону и достал из пакета шампуры. Марина, сидя вполоборота к нему, расставляла пластиковые тарелки на старом синем покрывале, служившем скатертью.

– Вчера я заезжала в турагентство, – сказала жена. – Италия. Шесть дней, пять ночей. Восемьдесят шесть тысяч на двоих с перелетом.

Она назвала сумму так непринужденно, как будто речь шла о дневном заработке. Игорь вспомнил пустой ящик стола.

– По горящим путевкам будет дешевле, – сказал он.

– Не хочу по горящим. Ехать на отдых вместо человека, который собирался поехать и не смог. Возможно, заболел. А может быть, даже умер. Чтобы сэкономить, ты садишься в кресло мертвеца, спишь в его кровати и ешь его завтраки.

– Что за бред?

– Ну, может быть, я немного утрирую. Но знаешь, дорогой, горящие путевки – это как-то не по фэншую.

Игорь хотел заметить, что работать шесть дней в неделю тоже не по фэншую, но побоялся обидеть жену.

– А дети?

– Погостят у бабушек. Ты сможешь в декабре взять отпуск?

– Отпуск не проблема, а вот с деньгами сложнее. Может, давай в следующем году?

– Ты обещаешь уже пять лет. За это время Вадик Ленке три машины поменял. Я же не прошу чего-то невозможного. Хватит юлить, Игорь. Куда ни беги, все дороги ведут в Рим.

22

Куда бы ни вела тропинка, дальше идти по ней Лиза не собиралась. Девочка остановилась, и ровный треск мелких сухих веток под ногами стих. Сквозь голые ветви была видна машина, покрывало, которое расстелила на траве мама, и сами родители. Мама перемешивала салат и тревожно смотрела в ее сторону. Отец, опустившись на одно колено перед кастрюлей, нанизывал мясо.

Лиза сделала несколько шагов в сторону от тропинки, спустила джинсы и присела помочиться. «Только давай побыстрее», – торопила она себя.

Осенний лес не был похож на летний. Деревья сбросили листву. Их как будто стало меньше. Пространство разрослось. Девочка видела родителей, но они находились очень далеко – все равно как если бы она видела их по телевизору. Воздух стал прозрачней и свежее. Было тихо. Лес засыпал, и его жители засыпали вместе с ним. По стволам не бегали муравьи. Над головой не вились мошки. Не кусали комары. Не было слышно птиц.

Вдруг справа что-то зашевелилось. Что-то большое. Намного крупнее, чем собака или заяц. Иди ко мне, внучка, и я покажу тебе, что лежит в сумке. Лиза обернулась. Резко встала, запуталась в спущенных штанах и чуть не упала.

Брат стоял у дерева в пяти шагах от нее. Его бледное, будто мертвое, лицо повисло, завороженное зрелищем. Один глаз смотрел Лизе в глаза, другой косил вниз, пытаясь заглянуть под спущенную майку. Короткие пальцы сжимали толстую ветку с обломанным сучком. Сережа молчал.

– Уходи, – еле слышно прошептала Лиза.

Она хотела закричать. Громко и пронзительно. Так, чтобы мама смогла отыскать ее среди деревьев одним быстрым взглядом, чтобы отец, тут же бросив шампура на землю, кинулся ей на помощь. Но не смогла. Как будто молчание засыпающего леса успело завладеть и ею.

23

Игорь ковырял лук в поисках последнего кусочка мяса, когда из-за деревьев выбежала дочь. Она дважды оглянулась, как будто опасаясь преследования, взглянула в сторону машины и перешла с бега на шаг. Голова склонилась. Тело затряслось от беззвучных рыданий. На джинсах ниже пояса чернело мокрое пятно. Марина швырнула в траву пакет майонеза, которым приправляла салат, и бросилась навстречу Лизе.

– Сережка… Из-за него… – Лиза давилась плачем на каждом слове. – Я намочила штаны.

– О господи! – воскликнула Марина.

Она подбежала к Лизе, обняла ее и прижала к себе. Игорь поднялся с корточек и подошел к ним.

– Что он сделал?

– Подкрался. Спрятался в ветках. – Лизе не хватало воздуха, чтобы сказать несколько слов разом, и она делала длинные паузы. – Очень близко. И смотрел. Стоял и смотрел.

– Подсматривал, и все? И из-за этого ты разревелась? – спросила Марина.

Лиза вырвалась из ее объятий и отошла на несколько шагов назад. Левая ладонь пыталась прикрыть позорное мокрое пятно. К испугу в красных, блестящих от слез глазах прибавилась обида.