Корм - [19]
Прекрасно. Трапезы на открытом воздухе создают вокруг нашей семьи ореол таинственности: этакие отчаянные храбрецы. Так родители думают, не я. С моей-то точки зрения, имидж получается дурацкий: склонные к самоубийству кретины без особой нужды ужинают на улице и нарываются на укус оленя-зомби. Шон в данном случае держит сторону большинства: когда надо появляться на публике с мамой и папой, он просто мечтает о спасительном появлении этого самого зомби-оленя. Но брат признает, что ужинать на террасе глупо, а вот мама нет. Когда приходится выбирать между столиком снаружи (а фотографы нас и там снимут, хоть и издалека) и столиком внутри — ее решение очевидно. Могут ведь пойти слухи, что неустрашимая Стейси Мейсон испугалась…
Мать ослепила папарацци удостоенной награды (в самом прямом смысле) улыбкой, «порывисто» меня обняла и объявила:
— Ребята, наш столик готов. — Журналисты недовольно заворчали, но она улыбнулась еще шире: — Мы обязательно вернемся, так что можете пока перекусить. Возможно, получится выудить из моей очаровательной дочурки какое-нибудь важное заявление.
Под дружный грохот аплодисментов мама последний раз сжала мой локоть и ослабила хватку.
Я иногда удивляюсь: почему ни один из этих суперохотников за новостями не сумел поймать настоящее выражение ее лица, когда она не смотрит в камеру? Иногда сайты публикуют снимки, где мать не улыбается, но и это игра на публику: печальная женщина посреди заброшенной детской площадки или возле кладбищенских ворот. Однажды, когда нам с Шоном исполнилось тринадцать и мы заперлись в комнатах и отказывались выходить все лето, ее рейтинг упал до рекордно низкой отметки, и она позировала возле детского садика, куда раньше ходил Филип. Вот такая у нас мама — готова гибель родного ребенка продать.
Шон говорит, я сужу слишком строго, ведь мы зарабатываем на жизнь тем же самым. Но по-моему, в нашем случае все иначе: у нас нет детей, и мы торгуем только собой. И думаю, на это мы имеем моральное право.
Папа и брат ждали возле дверей. Они стояли так, чтобы их разговор нельзя было записать (если бы вдруг нашелся достаточно чувствительный микрофон, способный выдержать шум толпы). Мы подошли ближе, и я услышала совершенно спокойный и дружелюбный голос Шона:
— …а я плевать хотел, что тебе кажется разумным. Ты не член команды, и никакого эксклюзивного интервью не получишь.
— Послушай, Шон…
— Пора ужинать, — вмешалась я и подхватила брата под руку.
Он благодарно позволил себя увести — точно как я с Баффи минуту назад. Мы вошли в ресторан втроем, а родители плелись позади, стараясь не выказывать раздражения. Гадко получилось. Но не надо было силком тащить нас сюда, если не хотели конфузиться на публике.
Столик накрыли подходящий — мама осталась довольна: мы сидели в дальнем углу террасы, близко к обеим изгородям — и той, что отделяла ресторан от рощи, и той, что выходила на улицу. Несколько предприимчивых папарацци столпились на тротуаре и снимали семейную идиллию сквозь решетку. Мать им обворожительно улыбнулась, отец сделал серьезный вид, а меня чуть не стошнило.
На поясе завибрировал коммуникатор. Я отстегнула его и прочитала входящее сообщение:
«Думаешь, страсти поутихнут после нашего отъезда? Ш.».
Я ухмыльнулась и напечатала в ответ:
«Мы же наконец избавимся от пресс-секретаря в лице мамы. Конечно, поутихнут. Там будут кусочки гораздо более лакомые, чем мы».
«Люблю, когда ты сравниваешь людей с едой».
«Чему быть, того не миновать».
Шон фыркнул от смеха и чуть не уронил телефон в корзинку с хлебом. Папа неодобрительно на него посмотрел, и брат положил мобильник рядом с вилкой, заметив с невинным видом:
— Рейтинги проверял.
— И как? — немедленно смягчился отец.
— Неплохо. Наша супер-Баффи успела отфильтровать и загрузить отснятый материал, пока ее не оттащили от компьютера. Очень много скачиваний.
Брат улыбнулся девушке, и та прямо расцвела от удовольствия. Хотите понравиться Баффи — похвалите ее стихи. Хотите, чтобы она вас полюбила — похвалите ее компьютерные навыки. Шон тем временем продолжил:
— Думаю, когда загружу отчет и надиктую комментарий, подскочу еще пунктов на восемь. Может, сумею побить собственный рекорд за этот месяц.
— Хвастун. — Я шутливо стукнула его по руке вилкой.
— Лентяйка, — парировал брат с улыбкой.
— Дети, — вздохнула мама, но у нее получилось неискренне.
Она обожает, когда мы дурачимся и становимся хоть немного похожи на нормальную семью.
— Мне соевый бургер с соусом терияки, — объявила Баффи, а потом с видом заговорщицы прошептала: — Я знаю одного приятеля, а тот знает одну девчонку, а у нее есть парень, а его лучший друг работает с биотехнологиями. И он — ну, то есть лучший друг, — пробовал говядину, которую клонировали в специальной лаборатории. В мясе не было вируса! На вкус, он сказал, точно соя с терияки.
— Хотел бы я, чтобы это было правдой. — В голосе отца звучали те особые печальные нотки, какие можно услышать у людей, выросших до Пробуждения.
Они помнят некоторые вещи, которые навсегда для нас утрачены. Например, вкус красного мяса.
Очередной (и в свое время очень неожиданный) подарочек от вируса: поскольку все млекопитающие заражены, после смерти носителя инфекция переходит из состояния покоя в активное состояние. Хот-доги, гамбургеры, стейки и свиные отбивные остались в прошлом. Вы же не хотите пережевывать и глотать живой вирус? А если у вас во рту окажется крохотная ранка? Или в пищеводе? Можете со стопроцентной уверенностью поручиться за свой пищеварительный тракт? Зараженным частицам достаточно самой маленькой бреши в защитной системе организма — и вот уже началась амплификация. После же термообработки вкус портится, а риск все равно остается.
Оливию и ее сестру-близнеца Виолу таскали по Вселенной столько, сколько они себя помнят: их родители, известные ксенобиологи, всегда нарасхват у исследователей иных миров. Только вот, поселившись в новой колонии, они сталкиваются с инопланетной угрозой, не похожей ни на что виденное или описанное прежде. И привычный мир сестер в один миг рушится. Оливия знает: ее единственное оружие в охваченной хаосом колонии – знание ксенобиологии и решимость защитить Виолу. К тому же неожиданно раскрывается шокирующая семейная тайна – по-своему не менее ужасная, чем кровожадные монстры вокруг.
Заигрывания со смертью не столь забавны, когда теряешь самого близкого человека…Шон Мейсон утратил интерес к жизни. Даже работа в новостной компании, которую он создал вместе со своей сестрой Джорджией, перестала его интересовать. Но когда однажды в его дом постучалась сотрудница Центра по исследованию вируса, за которой гнались голодные зомби, Шон понял, что жизнь для него не кончена. Появился шанс уничтожить монстров, всех разом! И Шон отправляется в путь — ради памяти Джорджии и ради истины, пусть даже эта истина находится на мушке его дробовика…Впервые на русском языке!
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.
Сделанный выбор может изменить тебя – или разрушить…Но, что бы ты ни выбрала, последствия неизбежны.В мире, где живет Беатрис Прайор, нельзя существовать вне одной из фракций. Правдолюбие, Альтруизм, Лихость, Товарищество и Эрудиция… Беатрис выбрала Лихость. Казалось, можно отпраздновать, но иногда любой шаг ведет к пропасти, а сделанный выбор – к войне. В общине Товарищества, где Трис вместе с другими лихачами укрывается от эрудитов, она узнает, что Джанин, лидер ее противников, владеет некоей информацией.
Кирстен Реймонд никогда не забудет последнее выступление Артура Линдера, известнейшего голливудского актера, умершего прямо на сцене во время постановки «Короля Лира». Через пару недель эпидемия смертельного грузинского гриппа опустошит и разрушит цивилизацию… Спустя двадцать лет Кирстен вместе с маленькой театральной труппой «Дорожная симфония» бродит между поселениями выживших и пытается сохранить останки культуры. Но после прибытия в городок Сент-Дебора, обитель опасного самопровозглашенного пророка, жизнь актеров оказывается под угрозой. Жуткая и одновременно лиричная, «Станция Одиннадцать» рассказывает историю об отношениях, поддерживающих нас, об эфемерном характере славы и о красоте мира, который мы знаем. Впервые на русском языке!
Власть захватывает мать Тобиаса, Эвелин. Внезапно наружу вырывается правда. Выясняется, что город – вовсе не идеально структурированное общество, а «реалити-шоу». Кукловодами являются загадочные люди, которые скрывается за оградой. Начинается третья часть.Трис и Тобиас вместе с компанией друзей выбираются за пределы родного дома. Они хотят узнать правду и обрести свободу. Но попадают прямиком в… Бюро Генетической Защиты. Их встречают сотрудники Бюро – ведь именно они наблюдают за подопечными с рождения. Новая реальность тоже «кусается».
Перед вами приквел к культовой трилогии-антиутопии о выживании подростков и взрослых в экспериментальной реальности. В сборник вошли четыре рассказа: «Перешедший», «Неофит», «Сын», «Предатель», а также дополнительный бонус для фанатов – «Эксклюзивные сцены из “Дивергента”, рассказанные от лица Тобиаса».Главный герой книги, Тобиас Итон по прозвищу «Четыре», сын деспота Маркуса из фракции Альтруистов, станет в недалеком будущем наставником, а потом и парнем мятежной Трис.Но пока персонажи находятся только в самом начале пути, матрица еще не раскручивается, а Тобиас уже проявляет характер.