Кориолан - [18]

Уходят.

АКТ IV

СЦЕНА 1

Перед воротами Рима.

Входят Кориолан, Волумния, Виргилия, Менений, Коминий и несколько молодых патрициев.

Кориолан

Не плачьте. Пусть прощанье будет кратким.

Скотом бодливым и многоголовым

Из города я вытолкнут. — О мать,

Где мужество твое былое? Прежде

Твердила ты, что бедствия большие

Для сильных духом служат пробным камнем,

А заурядный человек способен

Сносить лишь заурядные несчастья

Ведь по морю безбурному плывут

Любые корабли с успехом равным

И что лишь тот, кто мудр и благороден,

Умеет сохранять невозмутимость

Под злейшими ударами судьбы.

Ты мне сама внушила эти мысли

Залог непобедимости души,

Воспитанной на них.

Виргилия

О небо, небо!

Кориолан

Жена, прошу тебя…

Волумния

Да истребит

Багровая чума весь римский люд

Торговый и мастеровой!

Кориолан

Зачем?

Когда исчезну я, меня оценят.

Мать, ободрись. Ведь ты же говорила,

Что ты, будь Геркулес твоим супругом,

Шесть подвигов сама бы совершила,

Чтоб облегчить его труды. — Прощайте,

Жена и мать. — Не унывай, Коминий,

А я не пропаду. — Менений верный,

Твоя слеза скупая солонее,

Чем слезы молодых. Она отрава

Для старых глаз.

(Коминию.)

Мой бывший полководец,

Я помню, ты умел взирать бесстрастно

На сердце леденившие картины.

Втолкуй же этим женщинам печальным,

Что плакать при ударах неизбежных

Не менее нелепо, чем смеяться.

Ты знаешь, мать, что мужество мое

Тебе всегда служило утешеньем.

Так верь, хоть ухожу я одинокий,

Как в логове дракон, который сеет

Повсюду ужас тем, что он невидим

И людям лишь по россказням знаком,

Что над толпой возвысится твой сын,

Коль хитростью ее не будет сломлен.

Волумния

Мой первенец, куда же ты пойдешь?

Пускай проводит добрый наш Коминий

Тебя немного. Тщательно обдумай

Свой путь, чтобы опасностям случайным

На нем не подвергаться зря.

Кориолан

О боги!

Коминий

Сопровождать тебя я буду месяц,

А там увидим, где тебе остаться,

Так, чтоб могли мы вести слать друг другу

И чтоб потом, когда приспеет время

Потребовать возврата твоего,

Нам не пришлось разыскивать тебя

По белу свету, ибо проволочка

Со стороны просителя способна

Расхолодить дающих.

Кориолан

Нет, прощай!

Немолод ты и чересчур пресыщен

Трудами боевыми, чтоб скитаться

С тем, кто их алчет. У ворот простимся.

Жена и мать, любимые мои,

И вы, друзья чистейшей, лучшей пробы,

Идем. Как только выйду из ворот,

Скажите: «В добрый час!» — и улыбнитесь.

Прошу, идем. Пока топчу я землю,

К вам постоянно будут приходить

Известья обо мне, но никогда

Не скажут вам, что Марций стал иным,

Чем раньше был.

Менений

Не приходилось слышать

Мне слов, достойней этих. Полно плакать.

Идем… Эх, если б с этих старых плеч

Стряхнуть десяток лет, клянусь богами,

Я всюду за тобою неотступно

Последовал бы.

Кориолан

Руку дай. — Идем.

Уходят.

СЦЕНА 2

Там же. Улица поблизости от ворот. Входят два трибуна Сициний и Брут. С ними Эдил.

Сициний

Всех по домам отправь. Он удалился.

И этого довольно. Ропщет знать,

Которая была с ним заодно.

Брут

Поставив на своем, мы показали,

Что мы сильны. Теперь держаться надо

Скромней, чем раньше.

Сициний

Пусть идут домой.

Скажи, что главный их противник изгнан

И власть плебеев вновь, как встарь, крепка.

Брут

(эдилу)

Всем разойтись вели.

Эдил уходит.

Входят Волумния, Вергилия и Менений.

Вон мать его.

Сициний

Свернем-ка мы с дороги.

Брут

Почему?

Сициний

Да говорят, она ума решилась.

Брут

Нет, поздно уходить: нас увидали.

Волумния

А, вот и вы! Пусть язвами чумными

Вам боги за любовь ко мне и сыну

Отплатят!

Менений

Тише! Ну зачем так громко?

Волумния

Когда б не слезы, я б сказала вам…

Да и теперь скажу…

(Бруту.)

Постой, куда ты?

Виргилия

(Сицинию)

И ты останься. — Ах, зачем была я

Не властна мужу то же слово молвить!

Сициний

(Волумнии)

В тебе, я вижу, много от мужчины.

Волумния

А что же в том позорного, глупец?

Нет, посмотрите, как он глуп! — Да разве

Я родилась на свет не от мужчины.

В отличье от тебя, отродье лисье,

Изгнавшее того, кто ради Рима

Нанес ударов больше, чем успел

Ты слов наговорить?

Сициний

Благое небо!

Волумния

Да-да, за ним ударов славных больше,

Чем за тобой премудрых слов. И он

Их наносил всегда на благо Риму.

Скажу тебе я… Впрочем, уходи…

Нет, ты остаться должен… Мне б хотелось,

Чтоб повстречал в пустыне аравийской

Мой сын тебя и всю твою родню

И чтоб при нем был добрый меч…

Сициний

И что же?

Виргилия

А то, что он со всем твоим потомством

Покончил бы.

Волумния

Вплоть до детей внебрачных.

О, сколько раз он ранен был за Рим!

Менений

Довольно, успокойся.

Сициний

Я желал бы,

Чтоб он, служа отчизне так, как начал,

Вовек не порывал узла заслуг,

Которым с нею сам себя связал.

Брут

И я желал бы этого.

Волумния

Желал бы!

Тогда зачем же с ним толпу стравили

Вы, два кота облезлых, хоть способны

Вы о его достоинствах судить

Не более, чем я — о тайнах неба,

Сокрытых от людей.

Брут

Уйдем, Сициний.

Волумния

Теперь я вас сама прошу — уйдите:

Вы славно потрудились. Но сначала

Еще два слова выслушать извольте:

Насколько выше холм Капитолийский

Беднейшей римской хижины, настолько

Супруг вот этой женщины, мой сын,

Хотя он изгнан вами, — выше вас.

Брут

Ну вот и хорошо. Прощай.

Сициний

Не стоит

На споры с сумасшедшей время тратить.

Волумния

Мои молитвы — с вами.

Трибуны уходят.

Пусть отныне

Одно лишь боги знают: исполнять

Мое проклятье. — О, как я желаю

Хоть раз на дню встречать их, чтобы тяжесть