Коридоры сознания - [2]

До звонка, прикидываю, еще два часа. Сиди и гадай, какого хана ему от меня надо. Сдвинуться можно. Только ждать Долин не стал, прислал подмену. Уж если он загорался чем, то не откладывал. А загорелся, похоже, основательно, прямо невтерпеж.

Бегу, конечно. В голове одно: кончилось мое стажерство, досрочно проскочил в штат. Решил, что старику шепнули, кем я прихожусь полковнику Севцову, ну и...

Перед дверью стряхиваю с себя дрожь, вхожу родным племянником. Жаждали, спрашиваю, видеть? Так я тоже очень-очень рад — всегда готов — пожалуйста — можете рассчитывать — ничего не стоит — и вообще спасибо! Выпалил на одном дыхании и жду: как? Это моя домашняя заготовка, могу подарить. Действует безотказно. Я в институте таким манером не одного профессора заставил икать.

Смотрю, вроде бы заинтриговал шефа. Брови на лоб, борода вбок. От избытка чувств аж на полушепот перешел. «Долго думали?» — спрашивает. Я тут же заткнулся наглухо. Лучше, понял, не дразнить гусей, не выпендриваться. Всем видом показываю: виноват, больше не буду.

В другой раз он, может, и поиграл бы со мной, но сейчас ему было некогда. Выволок на середину кабинета стул и мне рукой: сюда, сюда присаживайтесь. Меня, значит, на стул, а сам пошел писать круги. Обойдет, остановится, посмотрит удавом в глаза, и снова по кругу. Да не просто кружит, а с натугой — как лошадь, впряженная в ворот. Тянет, трудится.

Он и в самом деле трудился, только я не сразу это понял. Чувствую, от его кружения что-то со мной творится, будто старик опутывает чем-то, пеленает. Когда же до меня дошло, какую штуку он со мной проделывает, то поздно было, не мог воспротивиться. Сижу коконом, изнутри бессловесной тварью поглядываю. А он все бегает, кружит.

Гипноз не гипноз, но что-то похожее от него находило. Оцепенение какое-то. И это не только я, другие тоже подмечали. Старались близко не подходить, держались на отдалении. Вокруг него всегда какое-то поле. Чуть зазеваешься — оно тебя втягивает, обволакивает. Одним своим присутствием шеф мог кого угодно в паралич вогнать.

Через минуту я был готов. Вибрирую от напряженки. И тут он навалился с вопросами. «Значит, братья вы? — все еще сомневается. — Так-так... Ну, давайте, рассказывайте» — и поясняет, что его интересует. Речь о Федоре, конечно. Каков он без погон, характер, нрав, привычки, с кем водится, чем тешится. Выкладывай ему всю подноготную, да еще в деталях, с подробностями. Словом, раздень брата догола и выверни наизнанку.

Кое-что я сдуру наплел, распустил язык. Потом притормозил. Хоть и в коконе, а что к чему соображаю. С какой это стати должен докладывать? Почему бы вам, подсказываю шефу, не допросить самого полковника Севцова? Может, он и не пошлет вас куда подальше, может, оценит ваше любопытство.

Старик посмотрел на меня, как на законченного дебила. До чего, мол, ты, парень, туп, а еще собираешься служить в моей конторе. Тут же популярно разъяснил, что человек сам себя в основном по зеркалу знает, а кто и что он есть на самом деле это со стороны виднее. «Правда, не каждому дано видеть», — шепнул он мне доверительно, чтобы я не сомневался в своих умственных способностях. Под занавес выразил сожаление, что затеял непосильный для меня разговор, порекомендовал записаться на платные курсы хорошего тона и распеленал меня, выпустил из кокона

На том мы тогда и расстались. Я побежал к себе в аппаратную.

А буквально через четверть часа звонит Федор и тоже с расспросами: как у меня с шефом, какие отношения? Тут уж я на дыбы. Нашли горсправку! С каких это календ, рычу в трубку. У вас взаимная пламенная любовь? Может, вам еще свидание устроить?

Со свиданием я опоздал. Долин, оказывается, только что по телефону пригласил брата к себе домой. В гости. «На чашку чая», — как он определил жанр встречи.

Федор в шоке, я тоже. Они с Долиным, разумеется, знакомы и не первый год, однако не настолько, чтобы вместе распивать чаи. Старик явно что-то затеял. «И ты пойдешь?» — спрашиваю. «Вместе пойдем, — обрадовался брат. — Ты тоже зван. У твоего шефа какие-то идеи насчет нас».

Тогда мы еще не знали о назначении Федора. Решение Большого Совета обнародовали лишь через сутки, а Долин был на Заседании, подписывал протокол. Он первым и сообщил нам, когда мы вечером заявились к нему в дом.

Представь наши рожи. Только-только переступили порог, осмотреться не успели, а хозяин с ходу бах — жареную новость! Браво, говорит, полковник Севцов, поздравляю, вам доверили экспедицию.

Федор, конечно, ждал этой вести, он уже давно работал по программе полета к Р-облаку. До меня тоже доходили слухи, что его натаскивают на главного. И все же ... Не каждый день судьба печет такие пироги. Стоим именинниками, с ноги на ногу переминаемся, ну а что дальше? Расплескивать эмоции глупо, прикидываться, что нас ничто не колышет, еще глупее. Надо как-то выкручиваться, что-то говорить, делать. Но старик-то, старик! И не думает выручать. Хоть бы по дому повел или сесть предложил, так нет же! Уставился иезуитом, глазами жрет — удовольствие ему смотреть, как мы изнутри жаримся.

Федор по натуре джентльмен, его на курсы бостона посылать не надо, но тут он взбурлил. Спасибо, говорит, за новость, только стоило ли из-за нее затеваться с чаем, могли бы по телефону сообщить. Ну а сейчас, уж извините, нам не до чаев, как-нибудь в другой раз, еще раз спасибо, — и мне головой: поворачивай, пошли!