Коридор - [58]

— Только скажи ему, чтобы перчатки не брал.

Но она его уже не слышала.

* * *

Где-то вдалеке послышался скрип лестницы, а затем приближающиеся шаги возвестили о новом «госте». После легкой заминки дверь отворилась, и на пороге возник Жан. В одной руке у него был эмалированный синий кувшин с горячей водой, а в другой — белое махровое полотенце и китель Карла.

— Ну и кто мне хоть что-нибудь объяснит? Что это всье значит?

Не дождавшись ответа, он стал, не торопясь, спускаться по лестнице.

— Ти там, что, в рот воды набраль?

Поставив кувшин возле ведра, Жан сел напротив. По-видимому, его так и подмывало звездануть Карла раз-другой для «профилактики». Но что-то значительно большее, нежели данное слово, сдерживало его, не давая выпустить гнев наружу, осуществив тем самым свое сокровенное желание.

— Неужели я пропустиль что-то важное? — не унимался он.

Карл продолжал молчать, как партизан, хотя партизаном, по сути, был его собеседник.

— Вот и Мелен убежала, как чумная, ничьего тольком не объяснив. Ви что здесь, всю ночь проболтали?

Чуть не сорвавшись, Карл было хотел узнать, который час, но в последний момент передумав, продолжил свою словесную блокаду.

— Сказала мнье, кстати, привести тьебя в божеский вид. Но тьебе, судя по мольчанию, так больше нравится?

Карл с жадностью посмотрел на кувшин, тепло от которого ощущал всей левой стороной тела.

— Может быть, ты меня тогда развяжешь? Или хочешь поухаживать? — наконец сдался он.

— Поухаживать! — Жан громко рассмеялся. — У нищих слуг нет.

Встав со стула, он вытащил из-за пояса револьвер, приставив его к голове Карла.

— Только, смотри, без фокусов. А то живо тьебе третий глаз нарисую.

— Ты, наверное, до войны был не только чемпионом по боксу с соперниками, привязанными к стулу, но и по стрельбе в той же категории?

— Слушай меня внимательно, щенок, — Карлу показалось, что своей последней выходкой он слегка перегнул палку, сильно задев воспаленное похмельем самолюбие Жана. — Я не знаю, что ти там ей наплел, но мьеня вокруг пальца ти не обведешь. Рано или поздно я… Именно я буду тем человеком, которого ти увидишь в своей жизни последним. Ти меня поняль?

Дуло пистолета больно уперлось в то самое место, где Жан обещал проделать дополнительное отверстие для глаза, от чего желание острить пропало само собой.

— Я не слышу ответа?

— Да.

— Громче.

— Да, да.

— Вот так би и раньше. И смотри у мьеня…

Убрав пистолет в сторону, Жан очень медленно развязал узел, после чего, пятясь, отошел к ближайшей бочке. Видимо, он по-прежнему ожидал от Карла какого-то фокуса, что было совершенно напрасно в связи с полной неспособностью последнего на какие-либо действия.

Как только веревки ослабли, Карл тут же почувствовал тепло приливающей крови, но длилось это недолго. Очень скоро мышцы занемели, словно сперва по ним пропустили разряд электрического тока, а затем, залив быстро застывающим цементом, сковали намертво. Как в дальнейшем выяснилось, кроме чувствительности, напрочь пропала и координация. Почесать рукой нос оказалось невыполнимой задачей, которую, впрочем, удалось разрешить при помощи плеча.

— Если ти еще пару раз почешешься, вода совсем остынет. А я за ней больше не побегу.

Жан по-прежнему стоял в стороне, держа Карла под прицелом.

— Может быть, ты уберешь эту штуку куда-нибудь в сторону? Или хотя бы будешь целить в другое место?

— Обойдешься.

Кинув еще один взгляд на револьвер, Карл принялся умываться, ожидая в любую секунду выстрела в спину. Вода и вправду, как «накаркал» Жан, почти остыла, став по температуре почти комнатной. Но это нисколько не огорчило его, потому как после двух ведер ледяной воды все происходящее казалось верхом цивилизации.

— Присаживайся, — указал пистолетом Жан на злосчастный стул, когда тот привел себя в порядок.

— Я, пожалуй, лучше постою.

— Ну, смотри.

Тем временем наверху послышались чьи-то шаги. Моментально изменившись в лице, Карл сразу насторожился, а заметивший это Жан довольно оскалился черными от вина зубами.

— Вот и пришоль твой час…

Но Жан ошибался. Когда дверь отворилась, на пороге показалась Мелен в сопровождении пожилого мужчины, больше походившего на детского ортопеда, нежели участника Сопротивления. В руках он держал кожаный саквояж, а одет был в нелепый серый костюм, показавшийся старомодным даже Карлу.

— Почему ти так дольго и что он здесь делает? — обратился к ней Жан почему-то по-немецки.

— Мне надо кое-что проверить.

— Что проверить? Уже время поль-одиннадцатого. Ти, что, забила, что все уже должно бить закончено?

— Ты хочешь обвинить меня в том, что вчера опять нажрался, как скотина?

Жан, не зная, как выразить эмоции на немецком языке, перешел на родной, при этом обильно жестикулируя то в сторону Карла, то в сторону незнакомца с саквояжем. Спокойно все выслушав, Мелен, взяв его под локоть, стала уводить в дальний конец погреба, где из-за слабого освещения почти ничего не было видно. Уже через пару минут оживленной «беседы», они так увлеклись собой, что совершенно позабыли про Карла, а затем и вовсе скрылись за дальней бочкой.

В этот момент Карл поймал себя на том, что в голове импульсивно бьется только одна мысль: «А не воспользоваться ли сейчас моментом и не сигануть к двери?».