Корейский излом. В крутом пике - [5]

Зайдя в столовую, Павел подсел к своим офицерам. В последнее время его эскадрилье было поручено прикрывать разведывательный самолет, который временно был включен в ее состав. Самолет-разведчик поручили пилотировать старшему лейтенанту Иноземцеву, командиру второго звена.

– А где Иноземцев? – спросил Павел.

– А он может вообще не прийти, – язвительно заметил лейтенант Лопатников, командир первого звена. – Он у своей китайской красотки кормится. А ведь и правда красотка, смачная женщина и готовит отменно. Сказочная принцесса династии Тан. Китайская кухня – это тебе не перловка с тушенкой.

Иноземцев имел странно асимметричное лицо, приплюснутый нос и непомерно кустистые брови, но, несмотря на нестандартную внешность, нравился сослуживцам за свой искрометный юмор, и женщинам он тоже нравился… А вот за какие такие заслуги – этого никто не мог понять. Из-за женщин он и пострадал, чуть не загубив военную карьеру.

На своем прежнем месте службы, в одной из летных частей под Воронежем, он умудрялся крутить любовь одновременно с двумя сестрами-близняшками, жившими в городке, к которому прилегала его часть – эдакий семейный подряд. А когда женщины разобрались в этой любовной эквилибристике, то сильно обиделись и вместе нажаловались замполиту. Ситуация была несуразная до смехотворности, но замполит, убежденный коммунист и истовый борец за чистоту партийных рядов, стал настаивать на исключении старшего лейтенанта Иноземцева из рядов ВКП(б), что влекло как минимум увольнение из рядов Советской армии. Вмешался командир части, который сам был не без греха, и по его рекомендации Иноземцева перевели в истребительную авиадивизию, базировавшуюся в Восточном Китае, и в силу большого опыта и высокого летного мастерства назначили командиром звена.

А пилотом он был отменным. К осени 1950 года на территории КНР было несколько советских воинских частей, которые занимались подготовкой летных кадров ВВС КНДР, НОАК и противодействовали гоминьдановской авиационной группировке, а в последнее время – и американцам. Дивизия, куда перевели Иноземцева, имела на вооружении реактивную технику.

На новом месте службы старлей тут же завел роман с поварихой китайского происхождения, но здесь начальство на подобные связи смотрело сквозь пальцы, чтобы летный состав не страдал от дефицита женского пола, лишь бы скандалов не было.

Иноземцев все-таки присоединился к коллективу, иначе последовали бы выводы, но обедать не стал – прав оказался Лопатников. А вот от чая не отказался.

За чайной церемонией офицеры обсуждали текущее военное положение по информации, почерпнутой из официальных и неофициальных источников. А обсудить было что – события нарастали. В этой войне появилась настороженная и обманчивая стабильность, как камень на вершине горы, готовый сорваться вниз по склону и увлечь за собой целую лавину. Но не со стороны корейцев – там военный маятник раскачивался, пересекая 38-ю параллель в обе стороны, от Пусана до Пхеньяна, а со стороны СССР. «Вроде бы и воюем, но рядимся под китайцев, прикрываем приграничную инфраструктуру, а на территорию противника ни-ни, не пересекать реку Ялуцзян, не залетать в Желтое море, вроде бы чтобы не попасть в плен… А как на самом деле? Тем временем в Восточный Китай прибывают все новые советские авиадивизии, стоит вопрос о создании истребительного авиационного корпуса – а это масштаб не для сегодняшних партизанских вылетов.

Об этом рассуждали офицеры, сидя за чаем.

– Все это фигня, ребята, – неожиданно включился в разговор Иноземцев. – У нас в части произошло событие, которое перекрывает любые военные конфликты. На нас напали.

– Это кто же? – встрепенулся Лопатников. – Опять твои шуточки?

– Какие уж тут шуточки! – Иноземцев тяжко вздохнул и отхлебнул чай из граненого стакана, делая актерскую паузу для сгущения психологической атмосферы. – Козы напали во главе с круторогим козлом, козлиное стадо, – продолжил старлей, соорудив на своем асимметричном лице трагическую мину. – По-тихому миновали охранение, нашли дыру в проволочном ограждении и оказались на огороде старшины Побудко, где мирно и не торопясь начали поедать его сельхозпродукцию.

Побудко отвечал за порядок на территории, с чем успешно справлялся. Даже котлован приказал откопать для сбора пищевых и прочих отходов, чтобы не создавать мусорных куч. Котлован регулярно засыпали хлоркой и забрасывали слоем земли. Кроме того, для разнообразия столовского меню он завел огород. И тут – такой прокол.

Раздался дружный хохот.

– Он хоть пару коз заарканил для столовой? – едва подавив смех, спросил Колесников.

– Не сподобился, – пояснил Иноземцев. – Вроде бы хозяйственный мужик, а тут разъярился и врезал козлу между рогов лопатой. Тот возмущенно заблеял и увел стадо.

Эта пикантная подробность вновь вызвала смех, но Иноземцев не смеялся – на его лице застыла кривая усмешка, что как-то не вязалось с его шуточками и общим настроением, не вязалось с образом вечно веселого, исполненного оптимизмом офицера. Его явно терзала какая-то смутная тревога. Колесников это почувствовал.

– Коля, что-то не так? Что стряслось? Давай, выкладывай, не держи в себе.