Корейские мифы. От небесного владыки и принцессы Пари до королей-драконов и духов-хранителей - [10]
– А что ты мне за это дашь?
Майтрея подивился ее дерзости, но пообещал:
– Я отдам тебе все амбары в этом мире.
Мышь обрадовалась и сказала:
– Поднимешься на гору Кымчжонсан, найдешь там камень и кусок железа. Стукни ими друг о друга – вот и появится огонь. А пойдешь в горы Сохасан – найдешь родник с водой.
Так Майтрея раздобыл огонь и воду и смог готовить пищу. А сообразительная мышь, в отличие от кузнечика и лягушки, стала жить рядом с человеком, в амбарах и чуланах.
Теперь предстояло заселить землю людьми. Майтрея взял в одну руку золотое блюдо, а в другую – серебряное, встал прямо, обратил лицо к небу и запел песню. И тут же на каждое блюдо упало по пять букашек, которые скоро выросли и превратились в людей. Букашки, упавшие на золотое блюдо, обратились в мужчин, а упавшие на серебряное – в женщин.
Нигде в мифах других стран не встречается истории о происхождении человека из песни. Песня, обращенная в небо, – это мольба людей, родившихся на Корейском полуострове. За образами золотого и серебряного блюда не скрыта дискриминация, наоборот, они символизируют ценность и мужчин, и женщин.
Люди, появившиеся из песни Майтреи, женились и рожали детей, преумножая человеческий род. Подобно творцу мира, люди носили одежду, готовили пищу на огне и жили в мире и согласии. Они ничего не делили на свое и чужое, не обманывали друг друга и не ругались. Изначально во вселенной, созданной Майтреей, не существовало ни козней, ни распрей. Текли безмятежные, счастливые времена.
Обман, ссоры и прочее зло принес в мир Шакьямуни.
«Майтрея» и «Шакьямуни» здесь просто слова, обозначающие человеческие мысли и желания. Имена собственные вообще мало значат в мифах. (А судя по тому, что люди, страдающие деменцией, забывают в первую очередь имена и названия, их роль невелика не только в мифологии, но и в жизни.) Слова «Майтрея» и «Шакьямуни» использованы в мифе просто ради удобства и не имеют отношения к буддизму.
Шакьямуни посмотрел на мир, который создал Майтрея, и возжелал завладеть им. И в это самое мгновение на свете появились жажда обладания и зависть.
Шакьямуни пришел к Майтрее, тот радостно встретил его. Однако из уст Шакьямуни прозвучали неожиданные слова:
– Отдай этот мир мне!
Услышав столь внезапную просьбу, Майтрея некоторое время молча смотрел на Шакьямуни, чей злобный взгляд ясно давал понять: он не отступит. Немного погодя Майтрея мягко ответил:
– Ты считаешь, что справишься?
Шакьямуни гордо выпятил грудь:
– Кто, как не я!
Майтрея покачал головой:
– Ты не справишься.
Шакьямуни вспыхнул – и в этот момент в мире появился гнев.
Будда Шакьямуни. Каменная статуэтка VI–VII вв. Из коллекции Художественного музея Кливленда (© Cleveland Museum of Art).
– Я самый умелый из всех! Хитро ты заявляешь, что будешь править единолично!
Глядя на Шакьямуни, Майтрея улыбнулся.
– Ну покажи, на что способен.
Шакьямуни возликовал.
– Как мы поступим?
– Устроим состязания, чтобы проверить, действительно ли ты сможешь править этим миром.
Шакьямуни уверенно закивал головой – и тогда на свете впервые появилось тщеславие.
Сначала решили бросать в Восточное море бутылку на цепи: чья цепь оборвется первой, тот и проиграл. Волны часто символизируют невзгоды, и это состязание, вероятно, было призвано проверить, смогут ли спорщики выстоять в бедах. Достойный правитель должен переносить невзгоды и справляться с ними.
Майтрея привязал к золотой бутылке золотую цепь и бросил в глубину. Вслед за ним Шакьямуни взял серебряную бутылку с серебряной цепью и тоже закинул в море. Через некоторое время цепь Шакьямуни оборвалась. Проиграв, он со злостью швырнул ее в море.
– Давай придумаем что-нибудь другое – один раз ничего не решает. Это состязание было неудачным.
Договорились так: выиграет тот, кто сумеет заморозить реку Сончхонган. В ту пору лето стояло в самом разгаре, а река Сончхонган не замерзала даже зимой. Первым начал Шакьямуни. Сосредоточившись, он попытался пригнать холодный воздух. Шакьямуни старался изо всех сил, однако в знойный летний день река не желала покрываться льдом, и ему пришлось с поверженным видом отступить.
Тогда к реке подошел спокойный Майтрея. Закрыв глаза и приведя ум в тишину, он вызвал в памяти образ замерзшей реки, и тут же вода у берегов стала покрываться ледяной коркой. Стоявший рядом Шакьямуни изумленно вскричал. Немного погодя, несмотря на палящее солнце, река оказалась скована толстым слоем льда, хоть бегом по нему беги. Шакьямуни снова был повержен.
– Ты и второй раз проиграл. Видишь сам, ты не сумеешь править этим миром. Хватит, уходи, – сказал Майтрея.
Однако Шакьямуни любыми правдами и неправдами хотел завладеть миром, и так на свете появились тщетные мечты.
Шакьямуни стал упрашивать Майтрею потягаться еще разок. Майтрея понял, что он не отступит. Напоследок решили устроить цветочные состязания. Спорщики договорились лечь в одной комнате и вырастить из колена цветок пиона. Майтрея закрыл глаза и скоро уснул глубоким сном. И пока он спал, на его колене расцвел пион.
Шакьямуни же не спал, а наблюдал за спящим Майтреей. Скоро он увидел на его колене цветок, и его одолела черная зависть. Он понял, что ему никогда не сравняться с Майтреей, однако отступать не желал.
