Коренной перелом - [16]

Кроме всего прочего наша разведка не обнаружила никаких признаков подготовки к отражению нашего удара. Даже если русские спохватятся прямо сейчас, то это будет только напрасной тратой сил. А что касается Брянска - это была операция с ограниченными целями, которая удалась большевикам только из-за разгильдяйства и халатности командования 2-й танковой армии. Кроме того, есть сведения, что в ходе сражения корпус Бережного понес значительные потери, в результате чего утратил боеспособность и был выведен в глубокий тыл на переформирование.

Говоря эти слова, Гальдер отчасти вводил Гитлера в заблуждение, отчасти сам добросовестно ошибался, ибо при подготовке к летней кампании 1942 года советское командование применило такие многослойные меры маскировки и дезинформации, что в них без остатка, как мухи в патоке, увязли все усилия германской разведки.

Например, удалось скрыть от взора агентов Абвера создание Центрального фронта, перевод на него генерала Жукова, а также строительства на основных танкоопасных направлениях второй и третьей полос обороны, усиленных тяжелыми противотанковыми бригадами и полками РГК. Дезинформацией был также и вывод в глубокий тыл корпуса Бережного. Напротив, помимо него в Брянско-Орловском выступе скрытно сосредоточили только что сформированный мехкорпус Катукова и 2-я Ударная армия генерала Черняховского, уже успевшая прославить себя при прорыве блокады Ленинграда.

Между прочим, за нарушение правил маскировки командиру части в обязательном порядке грозил трибунал и штрафные роты. В те времена, если нельзя было обнаружить войска с помощь аэрофотосъемки, то, значит, их было невозможно обнаружить в принципе.

Напротив, на Харьковском и Днепропетровском направлениях были созданы ложные концентрации советских войск, якобы, готовящихся штурмовать Харьков, прорываясь через все три полосы немецкой обороны. Кроме всего прочего, введенный в советских тылах противодиверсионный и контрразведывательный режим принял прямо-таки драконовские меры, и большая часть заброшенных за линию фронта агентов Абвера работала под контролем людей товарища Абакумова. А люфтваффе после зимнего разгрома в значительной степени утратило свои разведывательные возможности, не говоря уже о почти полном уничтожении так называемой специальной эскадры Ровеля. Дурили советские контрразведчики голову и германскому Функабверу, где-то вводя части в режим радиомолчания, а где-то, наоборот, организуя работу радиостанций без войск.

С другой стороны, верховное командование вермахта даже и не представляло себе всех тех разведывательных возможностей, которые имелись у подразделений советской радиоразведки и Воздушной Эскадры Особого Назначения. Не зря же при первой возможности ее вывели из боев, нацелив на выявление намерений германского верховного командования. Можно сказать, что в Кремле и советском Генеральном штабе о подготовке к операции «Блау» знали ничуть не меньше, а может даже и больше, чем в ОКВ. Советские военачальники делали свои выводы, опираясь на данные объективного контроля, а отнюдь не на основании донесений тех или иных немецких командиров.

Если бы генерал Гальдер знал об истинном положении дел, то он, наверное, бы схватился за голову и немедленно подал в отставку. Но всего этого он не знал, и гитлеровский военный гений пока пребывал в блаженном неведении, обманывая, как самого себя, так и Кейтеля с Гитлером.

Верховному командованию Третьего рейха казалось, что лето – это их время, и надо будет сделать всего лишь еще одно серьезное усилие, для того, чтобы добиться окончательной победы. Ведь, казалось, что на западе вопрос уже полностью решен, и осталось только разгромить огромную большевистскую империю.

До начала наступления оставалось всего две недели, и теперь, после окончательного утверждения плана Гитлером, никто и ничто уже не сможет изменить последующих событий. Двадцать второго июня, в годовщину начала войны, будет окончательно завершена концентрация войск, топлива и боеприпасов, после чего, короткими летними ночами танки и артиллерия начнут выходить на исходные позиции на рубежи атаки.

14 июня 1942 года. Рыбинск, ОКБ-165.Генеральный конструктор Архип Михайлович Люлька

В самом начале февраля Архипа Люльку срочно выдернули из Челябинска, где он работал над танковыми двигателями, в Москву, и не в родной наркомат оборонной промышленности, а к грозному наркому внутренних дел Лаврентию Берии. Обычно приятного в таких вызовах было мало, но ехать было необходимо. Вопреки всем ожиданиям ничего страшного с ним не произошло, если не считать кучи расписок о соблюдении мер секретности, которые ему пришлось дать перед встречей с наркомом.

Поблескивая стеклышками пенсне, Лаврентий Павлович показал Архипу Михайловичу чертеж газотурбинного двигателя знакомой ему схемы, и спросил – сможет ли он построить «вот это изделие» в металле в течении полугода, при условии, если ему будет дано собственное КБ и все необходимое опытное производство.

– В случае отказа, товарищ Люлька, – сказал грозный нарком, – у вас не будет никаких неприятностей. Вы вернетесь в Челябинск, и будете заниматься доводкой танковых дизелей – делом тоже весьма полезным и нужным. А мы обратимся к другому вашему коллеге, стоящему следующим в нашем списке.