Корень нации. Записки русофила - [217]

Обосновать идею родины и чувство патриотизма значит, по мнению философа, показать не только их неизбежность и естественность в историческом развитии народов и не только их государственное значение и культурную значимость, но – их верность перед Богом, их «правоту перед всем человечеством».

Таким образом, Ильин не только обосновывает и оправдывает патриотизм как любовь к родине, но и считает эту любовь священным духовным актом. «Национальная духовная культура есть как бы гимн, всенародно пропетый Богу в истории, или духовная симфония, исторически прозвучавшая Творцу всяческих. И ради создания этой духовной музыки народы живут из века в век, в работах и страданиях, в падениях и подъемах…» (Там же, с. 196).

«Денационализируясь, человек теряет доступ к глубочайшим колодцам духа и к священным огням жизни, ибо эти колодцы и эти огни всегда национальны…» (с. 200).

Отдельную главу в «Основах христианской культуры» Ильин посвятил проблеме ХРИСТИАНСКОГО НАЦИОНАЛИЗМА.

«Национальное чувство не только не противоречит христианству, но получает от него свой высший смысл и основание, ибо оно создает единение людей в духе и любви, и прикрепляет сердце к высшему на земле – к дарам Святого Духа… Вот почему христианская культура осуществима на земле именно как национальная культура и национализм подлежит не осуждению, а радостному и творческому приятию» (с. 324). У каждого народа инстинкт и дух живут по-своему и создают неповторимое своеобразие. У каждого народа «особая, национально-зарожденная, национально-выношенная и национально-выстраданная культура». «И это хорошо. Это прекрасно. И никогда не было осуждено в Писании». Заметим, что это пишет верный сын Православной Церкви. Само намерение упразднить богатство исторического сада Божия, свести все к равенству песка могло зародиться только в больной и злобной душе или же в мертвом и слепом рассудке. Ильин безоговорочно осуждает безбожный интернационализм, стирающий все многообразие созданных Богом этносов. Пошлую и всеразрушительную «отмену» национализма почерпнуть из христианства, из Евангелия было бы невозможно.

Поскольку христианство подарило миру идею личной, бессмертной души, индивидуальной по своему дару и по ствоей ответственности или – иначе: идею метафизического своеобразия человека, постольку и идея метафизического своеобразия НАРОДА есть лишь верное и последовательное развитие христианского понимания. Ильин приводит слова Преподобного Серафима Саровского о том, что Бог печется о каждом человеке так, как если бы он был у него единственным. Так неужели, спрашивает Ильин, Господь будет проклинать своеобразие народной жизни, как начало зла, и отметать, как грех и мерзость? Конечно, нет. Национализм есть любовь к исторически-духовному облику своего народа, вера в его богоблагодатную силу, воля к его творческому расцвету и созерцание своего народа перед лицом Божиим. Наконец, национализм есть система поступков, вытекающих из этой любви, из этой веры, из этой воли и из этого созерцания. «Вот почему истинный национализм есть не темная, антихристианская страсть, но духовный огонь, возводящий человека к жертвенному служению, а народ к духовному расцвету. Христианский национализм есть восторг от созерцания своего народа в плане Божием, в дарах Его Благодати, в путях Его Царствия» (с. 326).

Ильин отмечает, что ненависть и презрение к другим народам отнюдь не составляют существа национализма. Ведь можно злоупотреблять чем угодно, не только национализмом, но, например, гимнастикой, искусством, любовью, но из факта извращения перечисленных явлений вовсе не вытекает их отрицание по сути.

Сегодня часто приходится слышать, что Церковь, дескать, – вне политики, вне государственности, вне державного строительства. Т. е. вне родины, вне народных чаяний, вынужденно реализуемых в т. ч. в гражданской деятельности. Русский христианский философ, напротив, утверждает следующее: «Церкви есть дело до всего, чем живут или не живут люди на земле. Ибо живая религия есть не «одна сторона жизни», а сама жизнь и вся жизнь». «Церковь призвана, церковь обязана указывать людям – и Царю, и чиновникам, и парламентариям, и гражданам, и ученым, и поэтам, и живописцам, и промышленникам, – то в личной беседе, то в проповеди, то во всенародном воззвании, – где именно их дела, их установления или страсти вредят делу Царствия Божия» (с. 321–322).

В христианстве мы видим как бы два направления, две позиции. Часть христиан действительно уходит от мира, в скиты и кельи. Монашество выработало целую систему душевного очищения. Но мироотвержением части верующих отнюдь не ограничивается христианская миссия на земле. Вселенная создана Богом – и небо, и земля, и море и «все, что в них». Поэтому Богосозданный мир не может подлежать хуле и отвержению. Христианство приняло мир, благословило человека в мире и стало учить его не только искусству умирать, но и искусству по-христиански жить и творить культуру. Евангелие учит не бегству из мира, а христианизации его. Наука, искусство, право, хозяйство, НАЦИОНАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ подлежат творческому обновлению в христианском духе.