Корделаки - [69]

– Граф, ну, вы и мужлан, право! Что за уланские выходки! – создавалось впечатление, что сейчас самое важное из произошедшего – это её испорченная шляпка. – Вы всё помяли! Солдафон.

– Мария! Посмотри на меня! – граф был почти груб. – Ты хоть понимаешь, что вот сейчас мы подъедем к моему дому, я выйду, и снова не буду знать, что ты себе придумаешь после! На что обидишься или разозлишься? Позовёшь или не пустишь? Увижу я тебя или нет, а если да, то через сколько сотен лет!

– Да, граф, уж скорей бы мы приехали! – баронесса судорожно пыталась восстановить порядок на голове, но только оторвала ленту, безвольно опустила руки, а после и вовсе сняла теперь уж совсем разорённый головной убор.

– Замуж за меня пойдёшь? – устало спросил граф, разглядывая обивку кареты. – Я хоть буду знать, что ты где-то недалеко и вот-вот найдёшься. А то сил моих больше нет! Ну что ты её мусолишь? Выбрось!

– Граф, а скажите какую-нибудь пошлость, как вы умеете? – Туреева послушно кинула шляпку на пол кареты. – Ну, например, «да куплю я тебе новую!»

Граф устало вздохнул. Тут колеса застучали по брусчатке двора и раздались оклики за окном.

– Выходи! – сказал ей граф, как непослушному ребёнку и подал руку. – Хоть обсохнешь, а потом домой поедешь. Прошу вас, баронесса!

Они увидели, как на первом этаже загорелись светом окна, навстречу им распахнулись двери, везде ощущалось какое-то движение и суета. Графа не ждали, но были ему очень рады.

– Ах ты, господи! – дворецкий был при полном параде, но со слегка заспанными глазами, видимо, дремал на посту. – Ваше сиятельство! На ночь глядя, а домой! Вот радость! Наконец-то. А мы уж заждались. Добро пожаловать! Сударыня! Проходите, проходите! Изволите чего, барин?

– Да промёрзли мы до костей, голубчик! – граф скинул плащ на руки подошедшему лакею. – Может быть, пунш велишь соорудить? Или нет. Лучше грогу!

– Да куда ж грогу-то… Ром ведь, чай не матросы. Дама всё-таки в доме! – дворецкий потупил взор. – А я велю вина подогреть! Самое оно будет!

– Ну, распоряжайся, голубчик, тебе виднее. Прошу вас, баронесса.

Они поднялись во второй этаж. Туреева на ходу сняла перчатки и стала потирать озябшие руки.

– Ваши слуги как будто смущены моим посещением, граф? – она оглянулась на Корделаки. – В прошлый визит я этого не заметила. Хотя я и не видела почти никого из них в тот раз. Как это странно.

– И в этот раз вряд ли увидите, – граф сделал приглашающий жест. – Располагайтесь! Вы, баронесса, первая женщина, переступившая этот порог за много лет. И не зная, как вести себя с вами, дворецкий велел никому не покидать нижнего этажа во время вашего пребывания тут, я у него после спрашивал. Они явятся только на звонок вызова.

– Вы шутите, граф? – Туреева всё ещё ёжилась от холода влажной одежды.

– Нисколько, – Корделаки улыбнулся гостье. – И в доказательство того, мне придётся разводить огонь в камине самому.

Граф колдовал с дровами и кочергой, усилия его быстро увенчались успехом и, присев на корточки, он стал наблюдать за языками пламени, скользящими по сухим поленьям и выжимающими из них слёзы смолы. Слышно было лишь лёгкое потрескивание, а шагов по ковру он вовсе не заметил. Рука баронессы опустилась ему на волосы и, скользнув холодной змеёй, забралась по шее за воротник.

Дворецкий графа лично вызвался отнести поднос с подогретым вином наверх. Он аккуратно поднимался по ступенькам, стараясь не расплескать его, когда услышал шум падающих предметов и бьющегося фарфора. В первый миг он напугался, поняв, что кто-то, задевая мебель, движется по комнате, сметая всё на своем пути, и заподозрив, что в дом проник посторонний. Но после различил лёгкий стон страсти, многозначительно ухмыльнулся и, стараясь не издать ни звука, пристроил поднос прямо на поручнях. Он развернулся и на цыпочках поспешил вниз по лестнице.

* * *

Граф проснулся, но глаз не открывал. По всему телу разливалась блаженная нега, он помнил всё и только оттягивал момент, когда надо будет посмотреть друг другу в глаза, опасаясь в этот раз не за себя – довольная улыбка уже расплывалась по его счастливому лицу. Но вдруг именно она пожалеет о произошедшем, а он сразу поймёт это по её выражению глаз? Нет, хватит трусить! Пора!

Он, так и улыбаясь, посмотрел на подушку рядом с собой, и улыбка медленно стала затухать. Место рядом с ним пустовало. Одеяло было откинуто, простыни смяты, но ни вещей баронессы, ни её самой в обозримом пространстве не наблюдалось. Корделаки присел на постели. Через пару минут абсолютной тишины позвонил. Ещё через какое-то время послышались торопливые шаги, и в дверь сначала осторожно заглянул, а после и вошёл его камердинер.

– Чего изволит ваше сиятельство? – спросил тот, глядя не на смятую постель, а внимательно изучая пейзаж в раме, висящий тут испокон веку.

– Халат. Умываться. – Уже стоя в накинутом на исподнее халате, барин осторожно спросил: – А из дома кто-нибудь выходил?

– Никак нет, – подбирая с пола разбросанные вещи барина, ответствовал слуга. – Мы бы знали.

– А где же тогда… У меня гостья, где она?

– Никак не можем знать, барин! Никто ни ногой сюда. Как есть с вечера всё, так и… Помилуйте, барин!