Корделаки - [64]

* * *

Корделаки также ногой распахнул дверь спальни хозяйки. На столике у зеркала лежала пустая фляжечка и рядом дорожный ридикюль. Граф понял, что, не найдя ни капли микстуры, Салтыкова пошла за ней к Пендоцкому, а в ответ получила гнусное предложение. Как дальше рассуждал её воспаленный разум и почему привёл среди ночи к нему, сейчас разбирать не время, решил граф. Он уложил барышню на её постель прямо в свадебном наряде, и тут как раз подоспели корнет и наспех одетая баронесса. Марии в двух словах объяснили произошедшее, и она, как-то странно посмотрев на Корделаки, позволила мужчинам идти, не беспокоясь за больную.

Двое вооружённых и разъярённых мужчин, забыв о данных в мирное время словах и всяческом благоразумии, направлялись творить справедливость.

– Он мне сейчас за всё ответит! И за всех! И за своего барона тоже. «Ты знаешь, что с ней делать!» Ах, какая гадина! – ещё пуще распалял себя граф. – Это же был сговор. Она им вовсе не нужна, они вообще ни в грош не ставят ни чувства Полины Андреевны, ни её жизнь, ни судьбу. Не считают за человека. Вы понимаете, корнет, что они просто решили оставить её при себе, как вещь, как собственность! Любыми путями.

– Предоставьте мне право раскроить ему череп! – умолял корнет. – Я стану вашим должником по гроб жизни.

– Прекратите, вы же дали слово офицера, – граф начинал приходить в себя от ярости. – Да и я хорош! Поединок, а не самосуд, вот единственное решение. Но драться можно только с равным. Пендоцкий хотя бы дворянин? Вы не знаете?

– А вот мы сейчас у него и спросим! – и корнет распахнул дверь комнаты доктора. Спальня была пуста. За светлеющими от восхода солнца окнами послышался цокот стремительно удаляющихся по мосту подков. – Сбежал! Ах, ты ж, нелёгкая!

– Ищите, ищите, корнет! – Корделаки стал выдвигать ящики стола и комода и выворачивать содержимое кофров и коробок. – Не может быть, чтобы он не припрятал порцию зелья на случай возвращения жениха. Как бы они пустили её к алтарю в таком состоянии? Ищите!

Чуть позже они оба вернулись в спальню хозяйки, и тут же возник импровизированный совет.

– Единственное, в чём прав этот мерзкий докторишка, так это в том, что мы слишком рано обрадовались своей лёгкой победе. Это было по меньшей мере наивно! – воскликнул после длительного молчания Корделаки.

– Что вы имеете в виду, граф? – подняла на него глаза Туреева.

– То, что все эти благородные слова и взятые обязательства имеют цену только для людей с честью. Что бы ни обещал барон, а Полина Андреевна полностью остается в его власти. Если не как мужа, то как опекуна. И рано или поздно он исполнит задуманное, если её не возьмёт под защиту кто-то другой.

– Что вы хотите этим сказать, сударь? – раздался слабый голос с постели, это пришла в себя виновница общего переполоха.

– Я хочу сказать, что вам нужно выйти замуж по собственному выбору, сударыня, – твёрдым голосом произнёс граф и снова поймал на себе тот непонятный взгляд баронессы. Чтобы он ни значил, но в нём не было ни восхищения, ни одобрения. Ни грамма! Она как будто застыла, задохнувшись.

– Да что с вами, мадам, вам тоже плохо? – испугавшись, спросил Корделаки.

– Нет. Мне не плохо, – Туреева опустилась на постель рядом с лежащей больной. – Очень благородно с вашей стороны, граф. Я так и думала, что чем-то подобным закончится.

– Что кончится? Что вы там себе думали? – граф снова стал выходить из себя. – Вы можете не говорить загадками?

– Граф, вы предлагаете мне руку? – слабо улыбнулась Салтыкова. – Право, не стоит! Я ничего не требую и не могу принять от вас такой дар. А мой ночной приход к вам… Забудьте про него, если сможете.

– Про это мы даже говорить не станем! – граф чувствовал себя попавшим в страшную ловушку. – Вам нужна была помощь, вот вы и пришли. Но что до всего остального! Это невозможно, поймите! И для вас я такой же ненужный спутник, как и барон. И я… Я люблю другую женщину! – вырвалось вдруг у графа, и он только в этот момент понял, что сказал истинную правду.

– Нет-нет, граф! Вы ничего не должны ради меня, я сама… – и Полина Андреевна разрыдалась.

– Вот, попробуйте, – протянул корнет небольшой флакон с прозрачной жидкостью. – Это мы нашли на месте бегства Пендоцкого. Выпейте, если это то, что вы просили у него.

Туреева сама взяла у него из рук сосуд и, сняв крышечку, предварительно понюхала, и только потом передала её Полине Андреевне. Та сделала робкий глоток, потом ещё несколько.

– Спасибо. Надеюсь, что я скоро приду в себя, и разум мой совсем прояснится, – она присела на кровати. – Спасибо вам граф, но я не принимаю вашей жертвы.

– Не такая уж это и жертва! – фыркнул снова чем-то обиженный корнет.

– Вы, правда, так считаете? – Салтыкова улыбнулась. – Мне так приятно это слышать. Особенно от вас.

– Почему именно от меня? – корнет взъерошил себе волосы, как делал только в минуты явного волнения.

Туреева плавно соскользнула с краешка кровати Полины Андреевны, и между той и корнетом больше не оставалось никаких препятствий.

– Вы знаете, я ещё там, в Петербурге, обратила внимание на грусть в ваших глазах, – Полина Андреевна говорила теперь так, словно бы не замечала в комнате больше никого, кроме Сергея Ивановича. – Человек с такой тоской во взгляде, наверно, умеет очень глубоко чувствовать, думала я, когда вспоминала про вас.