Корделаки - [63]

Граф развернулся и пошёл в сторону, куда удалился белый призрак. Он легко нашёл свою спальню, но ложиться не спешил, потому что нервное напряжение дня, оказывается, коснулось не только многострадальной невесты. Граф посмотрел в окно, но ничего не увидел там, кроме непроницаемой темноты. Тогда он снял камзол, бросил его на спинку кресла, но ложиться не стал, свечей не гасил, а зачем-то стал чистить и осматривать оружие. Сколько времени прошло за этим занятием, он не сказал бы и сам – боя часов в этой части замка слышно не было, но и намёка на рассвет тоже не наблюдалось. В дверь тихо постучались. Граф отложил саблю, взял пистолет и, подойдя к двери, спросил сквозь неё, кто пришёл.

– Это я, откройте, граф, – услышал он женский голос и не поверил своим ушам.

– Заходите! Что-то случилось, Полина Андреевна? Да на вас лица нет, вы такая бледная! – он распахнул дверь, и девушка просочилась мимо него внутрь комнаты.

– Граф, вы – благородный человек! – начала она скороговоркой. – Я тоже. Я умею хранить слово. Но я умею быть и благодарной. Вы! Это вы спасли меня от него. Я долго думала сегодня… Вы не думайте, что от своей молодости я мало что понимаю, и не могу думать и сопоставлять. Он вернётся. Я так думаю…

– Полина Андреевна, успокойтесь, – граф растерялся и не знал, что делать. – Присядьте, не стойте. Вы умеете думать, это я уже понял. Давайте подумаем вместе?

– Давайте! Давайте вместе! – с каким-то лихорадочным воодушевлением подхватила Салтыкова, и граф увидел, что глаза её стали почти чёрными от заполнивших их зрачков. – Он хотел, чтоб я осталась у него, но это невыносимо! Но он прав! Прав! Я убежала, ходила по замку. Я долго думала, и решила прийти к вам. Вы – благородный человек. Корнет милый и хороший, но он связан с баронессой, а её я никогда не посмею обидеть ничем-ничем!

– Господи! – граф не смел присесть, потому что барышня перед ним всё так и стояла, нервно теребя ворот подвенечного платья. – Полина Андреевна, давайте всё по порядку. Причём тут корнет? И от кого вы бежали?

– Он сказал, что ничего не изменится назавтра! Барон приедет, и свадьба состоится! – она провела тыльной стороной ладони по лбу, и граф понял, что у неё начинается настоящая лихорадка – она вся была в испарине. – Вы понимаете, граф, что я не перенесу больше такого дня, как сегодня? Или в ров головой, или… Я пришла к вам, граф. Пендоцкий прав, он откажется от меня, только, если я стану ему неинтересна. Вы спасли меня один раз, спасите и другой! Я пришла к вам… Я пришла, чтобы остаться до утра.

Она закрыла лицо ладонями от стыда и рухнула на постель графа.

– Полина Андреевна, милая, – Корделаки с надеждой смотрел на дверь, как бы желая, чтобы хоть кто-то прервал своим приходом эту невыносимую сцену. – В вашей головке всё перемешалось от страха и напряжения. Вы хотите погубить себя! Какое же это спасение?

– Спасите! Спасите меня! Он хотел сам, но я убежала. Он теперь вовсе не даст мне микстуры! О, боже! Как мне жарко! – и она, упав к графу на руки, забилась в конвульсиях и почти сразу впала в беспамятство.

Граф, поняв смысл её последних слов, от гнева хотел тут же бежать и изрубить на куски этого, так называемого, доктора. Без всяких судов и разбирательств. Но на руках его лежала бесчувственная девица, и это было делом первоочередным. Он подхватил невесту на руки, со всей силы сапогом пнул створки дверей, и они распахнулись. Бережно неся Полину Андреевну, он вышел в тёмный коридор.

– Как прикажете понимать сие? – мрачным голосом проговорила отделившаяся от стены фигура, в руках которой граф заметил блеснувшее дуло пистолета. – Как объясните вы пребывание молодой девушки в вашей спальне, граф? Да ещё и в такой час!

– А идите вы со своей ревностью, корнет! – со всей злостью обрушился на него разъярённый граф. – Вы не видите, ей плохо? Может быть, она умирает!

– Да что вы! – корнет заглянул в синеющее лицо Салтыковой. – Надо же доктора!

– Доктора? – странно ехидным тоном переспросил Корделаки. – Доктора надо! Доктора надо повесить на первом попавшемся суку! И я сделаю это незамедлительно и с превеликим удовольствием! Но, где все слуги, чёрт побери!

– Предполагалась брачная ночь, и им запрещено до утра заходить на барскую половину, – ответил откуда-то осведомлённый корнет и стал думать, куда бы ему сунуть всё ещё остававшийся у него в руке пистолет.

– Корнет, вы с оружием? Замечательно! Прошу забрать из этой спальни и моё тоже. Потом потрудитесь разбудить и привести в комнату к Полине Андреевне баронессу – видите, её нельзя сейчас оставлять одну в таком состоянии. А мы с вами потревожим эту тварь! Он поил её каким-то зельем, от которого барышня стала полностью зависима, и внезапно сделал его приём невозможным. Вы же вчера сами видели последствия? А нынче ночью он потребовал от девицы за предоставление своего пойла… неких… услуг. Противно повторять!

– Кто? Пендоцкий? – корнет прижал ладонь к своему лбу. – Это немыслимо! Но… Но, всё-таки, что она делала у вас, граф?

– Об этом позже!

– Почему? Почему она не обратилась за помощью ко мне?

– Ступайте уже, корнет! Сейчас время дорого.