Корделаки - [30]
– Ну, почему же! – продолжал мнимые раздумья граф. – Этого вполне хватит, чтобы провести спросонья подслеповатого камердинера. Ну, а если вас пригласит на танец ваш бывший любовник?
– Вы говорите дерзости, граф! С чего вы взяли, что у меня… А хотя… – баронесса покраснела.
– Вы считаете, меньшей дерзостью было бы предположить их отсутствие? – граф ходил по самому краю допустимого, не понимал сам, зачем он это делает, но остановиться уже не мог. – Ах, да, конечно! Какие ж танцы? Вы же будете в мужском платье!
– Вы несносны! Уходите! – Туреева разозлилась всерьёз.
– Ну, простите. Мне почему-то захотелось подразнить вас, – честно признался Корделаки. – А то вы были этакая распорядительница. Вершительница Судеб! Вот вам и образ на завтрашний бал. Не нравится? Ну, хорошо, давайте подумаем вместе – пускай не знакомый мужчина, а знакомая женщина. Вас легко узнает любая ваша подруга или та же компаньонка, окажись они там. Никто же не переодевается на балах всерьёз для того, чтобы не быть узнанным. Это игра! Но, если ваша цель действительно такова, то надо отнестись к этому серьёзней. Предлагаю надеть сразу два костюма, чтобы с середины вечера можно было исчезнуть в одном и появиться в другом обличии.
– Для подобного действительно мало времени. Никто не успеет пошить за день целых два костюма. Да ещё ваш – третий. Хотя это и умно, – Мария замолчала, а после подняла взгляд на собеседника. – Но я так поняла, вы согласны?
– С одним условием.
– Вы сегодня явно не в ладу с галантностью, граф, – вздохнула Туреева. – Хорошо, говорите с каким.
– Сегодняшнюю ночь вы проведёте у меня.
Баронесса сначала подумала, что она ослышалась.
– Вон отсюда! – она вся вспыхнула пунцовым румянцем и, вскочив, указала графу на дверь.
– Милая Мария Францевна! Простите меня, я – олух! – ничуть не смущаясь и вальяжно развалившись на диване, Корделаки никуда не собирался. – Я не учёл ваш сегодняшний рассказ… Вы всё ещё возбуждены им, и видимо, вам в голову пришли параллели в выставлении условий. Но, если бы вы были чуть спокойней, то услышали, что я сказал «у меня», а не «со мной», простите за такую дерзость в уточнении. Заверяю вас в моём полнейшем преклонении перед вами! Я ни в коем разе не хотел покуситься на ваши честь и достоинство, вы неверно поняли меня. Каюсь! Просто мне подумалось, что… Мы с вами уже нарушили столько пунктов светского этикета… Моё восхождение на балкон, ваш утренний визит в мужском обличии в мой дом, эта вот беседа наедине, без свидетелей. Неужели вы думаете, что после всего этого, я оставлю вас тут одну сегодня? Вот здесь, на пепелище? Вы с ума сошли! Да мне плевать теперь на все условности! Или я остаюсь здесь и охраняю вас, или мы вместе перебираемся ко мне в дом. Выбирайте. Но у меня вы будете не в меньшей безопасности, надеюсь, моего слова дворянина вам достаточно?
– Все равно. Это как-то… Неприлично! – упиралась баронесса.
– Так вас же нет в городе! Значит, вы никак не можете находиться в гостях у холостого мужчины и тем себя скомпрометировать. Это будете, как бы не вы. А у меня есть целая гардеробная со всеми карнавальными костюмами, что были в моей жизни, начиная с младенческих, – соблазнял граф. – Сказочные, заморские, невиданные. Есть там не только мужские, но и дамские. Ещё моих бабушек! Герои, царевны, боги, сильфиды, фавны. Сапоги, плащи, шляпы! Выбор богат! Соглашайтесь. Мы проговорим с вами до утра, разбирая их. Вам не угрожает ничего более, как споткнуться завтра не выспавшись. А захотите спать – я дам вам самый большой ключ со связки моего дворецкого. Запирайтесь на здоровье, где хотите!
– Ах, вы, плут! Целая гардеробная… – баронесса погрозила ему пальчиком – А делали вид, что раздумываете. Не удивлюсь, если у вас на столе в кабинете и пригласительный билет на маскарад уже лежит-дожидается!
– Не удивитесь? – продолжал ёрничать граф. – А мне так хотелось вас поразить этим обстоятельством. Ну, поедемте смотреть на билет!
– Вы серьёзно?
– Абсолютно! Лежит на столе. В кабинете.
– Да! Вам удалось удивить меня, Корделаки! А как же мы попадём туда? – видимо, уже решившись на главное, Туреева теперь цеплялась за какие-то мелочи. – Я же не могу велеть закладывать, если меня нет! Или всё это время ваш конь бродит где-то у меня под забором?
– Никак нет. Я прибыл на простом извозчике, – граф довольно ухмылялся. – Хотите попробовать? Сейчас представляется прекрасная возможность продемонстрировать мне ваши успехи в переодевании. И, думаю, в том самом вашем заборе есть какая-нибудь потайная калитка, чтобы выпустить в тихий переулок двоих загулявших господ? Мне бы вовсе не хотелось брать с нами ещё и корнета. Собирайтесь!
Они вкусно поужинали у графа и теперь, разморённые, вели неспешную беседу в Охотничьем кабинете. Сначала граф показал всё оружие, висящее на стенах. И, к удивлению, баронесса часто узнавала страну и даже год выделки старинных мушкетов, кривых турецких ятаганов, а также сабель и палашей недавней войны. Потом хозяин показал ей собрание картин, потом посуду и другой фарфор.
– Раненый в бреду вспомнил о вашей способности предсказывать браки, – любопытствовал Корделаки, вертя в руке вазу на приземистой ножке. – Скажите, а как вы это делаете, баронесса?
Российская империя, Нижний Новгород, весна 1896 года. Весь город готовится к скорому открытию XVI Всероссийской промышленной и художественной выставки. Лев Александрович Борцов, успешный и амбициозный архитектор, не имеющий академического образования, служит помощником главного архитектора Нижегородской ярмарки и выполняет частные заказы, одним из которых стал именной выставочный павильон его близкого друга и покровителя Саввы Мимозова – заводчика, миллионщика, главы дружного семейства. Они оба приглашены в Институт благородных девиц, где идут экзаменационные испытания и подготовка к балу.
Лето 1896 принесло разлад и тревогу в домашний уклад отца и дочери – Андрея Григорьевича и Лизы Полетаевых. Сумеет ли Лиза преодолеть свою душевную боль, и как это отразится на ее отношениях с подругами по Институту благородных девиц – княжной Ниной Чиатурия и Лидой Олениной? Удастся ли ее отцу восстановить прежнее благополучие? Какие авантюры ожидают брата и сестру Горбатовых, и что предстоит другим героям этой истории – талантливому архитектору Льву Борцову и семейству заводчика Саввы Мимозова? Их амбиции и стремления – как творческие, деловые, так и личностные, человеческие – все крепче связывают своими интересами два города – Нижний Новгород и Москву.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.