Коранические сказания - [54]

Другой спор Да’уд решил вместе со своим сыном Сулайманом-Соломоном. Аллах говорит, что он присутствовал при том, как Да’уд и Сулайман вместе судили по поводу поля, которое повредил скот. И Аллах тогда вразумил Сулаймана (21:78-79). «Вразумил» — значит помог принять более верное решение, чем его отец. Каковы детали этого суда, установить трудно. Текст предельно краток, понять его пытаются с помощью иудейских преданий, но варианты предлагают разные[147]. При отсутствии других убедительных данных приходится пользоваться комментариями к Корану, составленными на материале тех же иудейских преданий. К Да’уду и Сулайману пришли хозяин поля и хозяин скота, который потравил посевы на этом поле. Да’уд присудил хозяину поля весь скот, который погубил посевы. Сулайман же решил более справедливо. Скот был передан владельцу поля на то время, пока посевы взойдут вновь. После возвращения скота ему бы остались приплод и шерсть.

Упоминания о Да’уде стоят всегда в одном ряду с именами великих пророков и праведников. Возможно, что его образ связан с антииудейской полемикой. Величие царя объясняется волей Аллаха, но вместе с тем показывается, что этот герой, как и все главные фигуры иудейского священного предания,— далеко не идеален. Он мог совершить несправедливость, мог принять не самое лучшее решение.

Характер изложения показывает, что Да’уд был фигурой хорошо известной. Поэтому о нем можно было только напоминать. Действительно, в доисламской арабской поэзии мы встречаем имя этого царя и упоминания о его кольчугах[148].

Устойчивый образ поющих вместе с Да’удом гор и птиц восходит, видимо, к псалму 148, ст. 9-10[149]. Псалмы — под названием Забур (Писание) — были широко известны в Аравии. Термин употреблялся в Коране и вне его рядом с Инджиль (Евангелие) и Таура (Пятикнижие). В мотиве раскаяния Да’уда часто видят христианскую обработку сюжета.

Коранический образ Да’уда по духу близок библейскому, но он имеет и свой собственный облик, позволивший ему органично войти в мусульманскую культуру.

То же самое, но в еще большей степени произошло с сыном Да’уда — Мудрым Сулайманом, библейским Соломоном. Благодаря Корану он стал героем множества мусульманских сказаний, притч и сказок, объектом восхищения и подражания мусульманских магов и чародеев.

Сулайман был одарен многими чудесными свойствами более, чем кто-либо из пророков. Аллах обучил его языку зверей и птиц, подчинил ему ветры и духов — шайтанов и джиннов, открыл ему источники металлов. Джинны трудились на Сулаймана — добывали из моря жемчуг, возводили храмы, высекали статуи, отливали из меди огромные котлы и чаши. Вот как сказано об этом в мекканской суре «Пророки» («аль-Анбийа’», 21) в списке благодеяний Аллаха пророкам: «А Сулайману — ветер, когда он, дуя, устремляется по его повелению в землю, которую Мы благословили, и Мы знали прежде про все. …А из сатан — тех, которые ныряют для него и делают деяния, кроме этого, и Мы их охраняли» (21:81-82). Или в мекканской же суре «Саба’»: «А Сулайману — ветер… утренний путь его — месяц, и вечерний путь его — месяц. Источили Мы для него ключ меди. А из джиннов — такие, что работают перед ним по повелению его Господа; кто же из них уклонится от Нашего повеления, тому Мы дадим попробовать наказание огня. Делают они ему, что он пожелает, из алтарей, изображений, чаш, как цистерны, и котлов прочных» (34:12/11-13/12).

Сулайман был праведным волшебником, верил в Аллаха и от Аллаха имел знание сокровенного. Не всегда, впрочем, он был стоек в своей вере. Однажды ему привели благородных стройных коней. «Вот представлены были ему вечером легко стоящие, благородные. И сказал он: „Я полюбил любовь к благам больше, чем поминание Господа моего, пока не скрылось оно (солнце) за завесою, Верните их ко мне!“ И начал поглаживать по голеням и шеям» (38:31/30-33/32).

Эти аяты можно понимать по-разному. Одно объяснение. Сулайман увлекся лошадьми, забыл поминать Господа (молиться), осознал это, но тем не менее приказал вернуть коней обратно и снова ими любовался. При этом толковании образуется логическая связь с последующими аятами, где Аллах доказывает Сулдйману непрочность его царской власти.

Другое толкование, принимаемое большинством комментаторов, представляет Сулаймана в лучшем свете. Осознав свою любовь к земным благам, Сулайман раскаялся и приказал вернуть коней лишь для того, чтобы заколоть их. В этом случае к фразе «и начал поглаживать по голеням и шеям» как бы добавляется «мечом»[150].

Мне представляется более логичным «критическое» толкование, ибо из него развивается идущий дальше мотив испытания Сулаймана, его полного обращения и его деятельности по обращению других (царицы Савской).

Аллах испытал великого царя так: «Мы… поместили на троне его тело» (38:34/33). После этого Сулайман обратился, просил у Господа прощения, и ему была дарована необыкновенная власть:

И подчинили мы ему ветер, который течет, по его повелению, легким, куда он пожелает,—

и шайтанов, всякого строителя и водолаза, и других, соединенных в цепях.

Это — Наш дар, и благодетельствуй или держи без расчета!