Кораллы мертвеца - [17]

Уже лежа в постели, Вика предалась невеселым размышлениям. "Я взрослею, – с грустью думала она. Мои одноклассники влюбляются, веселятся, а я добываю деньги на жизнь и не знаю, что будет дальше. Так и пройдет моя молодость. Но я же Виктория, а это, значит, победа. Я должна победить", – и Вика резко натянула одеяло на подбородок.. Через минуту она уже спала.

* * *

Мила восседала за своим столом как пифия на треножнике и прищурившись, смотрела на Катю.

– Вешалка в углу.

Раздевшись, Катя внимательно обвела глазами помещение. Судя по всему, контора "Антиквариат и ломбард" принадлежала к числу тех славных заведений, где экономили на всем, даже на гвоздях и скрепках. Катю это не удивило. Она хорошо помнила как однажды попала в редакцию крупнейшей московской газеты, ютившейся в полуразвалившемся здании с лестницей сомнительной надежности. Катя ступала осторожно, боясь, что в любую минуту ступеньки под ней провалятся, и она полетит, если не в тартарары, то в типичный московский подвал с трухлявыми досками и крысами. На робкий Катин вопрос о невзрачной обстановке, в газете ответили, что главный экономит на аренде и других "мелочах", считая лишние помещения и соответствующий антураж напрасной тратой денег. При этом журналистка, многозначительно понизив голос, сказала, что газета процветает и приносит солидную прибыль. Катя живо нарисовала в своем воображении образ вальяжного господина, который подкатывает на "Мерседесе" к крысятнику-голубятнику и поднимается по шаткой лестнице в свой кабинет. Впрочем, как Катя и думала, кабинета в этом здании у главреда не было. Здесь трудился рядовой класс журналистики. Судя по ироничной улыбке Катиной собеседницы, кабинета у главного не было вообще. Очевидно, он являлся небожителем в прямом и переносном смысле этого слова. – Извините, я вчера была немного не в себе. Нервы, – и Мила натянуто улыбнулась Кате.

Высокая, худая Мила вполне могла считаться симпатичной девушкой, если бы не крупный нос и слишком узкие губы. Катя м села за узкий столик перед окном и одарила Милу широкой улыбкой. – Можно чайку? Не успела позавтракать.

На самом деле Катя даже и не представляла себе, как в её желудок после двух чашек кофе вместится ещё и "чаек". Просто Кате надо было, по мере возможностей, создать непринужденную атмосферу и снять с Милы налет официальности.

– Уютно у вас тут, – изобразила на лице восторг Катя.

– Да? – Мила включила в розетку электрический чайник и вернулась обратно к своему столу.

– За этой комнатой ещё одна?

– Две, – поправила Мила, – но комнаты небольшие. Раньше я сидела в той, – кивнула Мила назад, – а теперь в этой. – Не шумно от Покровки? Привыкли. – Вы давно работаете у Олега Васильевича? – С момента открытия фирмы. – А когда это было? – Ну, – Мила посмотрела в стену, – месяцев семь назад. – Как я понимаю, к вам приходили люди, желающие сдать в ломбард свои вещи или купить антиквариат. – В общем так. Правда, мы принимали только драгоценности. В некоторых ломбардах берут ещё аудиовидеотехнику, шубы, хрусталь. В последнее время мы в основном оказывали услуги информационного характера, создавали базу данных по московским антикварным магазинам и ломбардам. – А может быть убийца из числа ваших клиентов? Может быть Олег Васильевич слишком низко оценил какое-нибудь ювелирное изделие, и клиент понес серьезные убытки? И поэтому он решил расквитаться с вашим начальником? – рассуждала вслух Катя. Она перевела взгляд на Милу и увидела, что та, давится от смеха, зажимая себе рот рукой. – Извините, выдавила из себя Мила, – просто ваше предположение показалось мне … таким странным. – Версии бывают разными, – назидательно сказала Катя. "Неужели я и впрямь сморозила несусветную чушь". – Вот ваш чай, возьмите, – и Мила протянула Кате чашку ароматного чая. – Вы попали в фирму по объявлению или по знакомству? – Нет, – Мила запнулась, я и раньше работала с Олегом Васильевичем в одной юридической фирме. – Давно? – Два года назад. – Долго вы там работали? – Около четырех месяцев. – Как называлась фирма? – Не помню, она быстро лопнула. – А где находилась?

Мила посмотрела на Катю с нескрываемым раздражением. – На Ленинском проспекте. Кажется, дом сорок шесть или сорок восемь.

"Закругляйся Катерина, а то – Мила сейчас психанет". – Кто тут чаи распивает без меня? – раздалось сзади Кати. – А … Гриша… – протянула Мила. – Ты уже знаком с Екатериной… – Просто Катя, не такая уж я и старая, – пошутила Катя.

Гриша вырос перед ними с большим бумажным пакетом в руках. – А у меня тут, девочки, пряники медовые к чаю. – Я не буду, – сухо сказала Мила. – А зря, Людмила Алексеевна, пряники эти медовые, самый смак. – Я съем одну штучку, – сказала Катя. – Хоть две, – великодушно разрешил Гриша, протягивая пакет Кате, – угощайтесь на здоровье. – Я вам больше не нужна? спросила, вставая Мила. – Мне надо письмо опустить на почте. Если будут звонки, – повернулась она к Грише, – передай, что буду через полчаса. Будет сделано, – отрапортовал Гриша.

Когда за Милой закрылась дверь, он сел напротив Кати, закинув нога на ногу. – Ну что многое выжали из нашей мымры? – Я не даю скоропалительных оценок людям. – Да уж каких там скоропалительных, – усмехнулся Гриша. – У неё все так на лице и написано. Придирается ко всем, то ко мне, то к Ольге. – Похоже, что вы тоже … не создаете Оле спокойной жизни. – А что уже настучала? – Не настучала, а сказала. – Просто она очень серьезная девушка. И шуток совсем не понимает. – Шутки бывают разными. – У меня юмор тонкий, французский И обидеться на него никак нельзя. – Не всем дано, – начала Катя, но Гриша её перебил. – Между прочим, я – человек благородный, и ни разу не выдал ни Олю, ни Милу, хотя мог. Одна – все с клиентами шушукалась, а вторая норовила каждую минуту в магазины улизнуть. Вы думаете она – на почте? Как бы ни так, или тряпки ищет, или своему любимому Баксу еду покупает. – Какому баксу? – не поняла Катя. – Собаке. Таксе кривоногой.