Корабли атакуют с полей - [9]

— Видел, когда везли, а потом куда-то их запрятали. Гром идёт, когда стреляют, а их не видать. А тебе зачем это знать, отсюда всё равно не увидишь.

— Эх, парень, парень! Если бы ты только мог понять, как это нам важно! Дорого бы я дал, чтобы только узнать, где они укрыты.

— А на других пароходах у вас тоже по две пушки? — вдруг спросил Родион. — И тоже большие?

— Разные есть, и большие и малые, — уклончиво ответил моряк.

Ему не понравилось такое любопытство, и он подозрительно взглянул на мальчика. «А вообще-то чего удивительного, что мальчишка интересуется, как вооружены наши суда, — подумал он. — Совершенно законное любопытство».

— А сколько пушек ты видел у белых? — спросил он.

— Не знаю сколько, штук десять, наверно, было.

— А солдат много?

— Не, мало. Больше офицеры, с золотыми погонами, этих много.

— Ну, хорошо, а пушки-то где стоят, неужто не знаешь? В самом посёлке они или на окраине?

— Не знаю, — ответил мальчик. — Однако с берега стреляют.

— Это мы сами знаем, что они где-то недалеко от воды. Но берег-то большой! Жаль, что не знаешь. Ну, ничего не поделаешь, иди спать.

Родион неловко повернулся и, грохоча по трапу сапогами, спустился в кубрик.

— Вот эта койка свободна, — сказал Силин. — Устраивайся!

Начальник отряда опять углубился в карту реки и не заметил, как в каюту вошёл Силин.

— Что-то неладно, товарищ начальник, — сказал он. — Мальчишка странно себя ведёт, — всё расспрашивает, всем интересуется. Я понимаю, каждому интересно узнать, как далеко летят снаряды из наших пушек или как бьют пулемёты. Но зачем ему знать, сколько всего у нас пушек на кораблях и много ли к ним снарядов? Я думаю, что он придумал и про мать и про отца. Пожалуй, его белые подослали. Посадим его в канатный ящик. Там тепло, уютно, и ему будет спокойно. А чтобы нам было спокойно, запрём его на замок. Скажем, что у нас такой флотский порядок — всех впервые прибывающих туда сажать. Он парень понятливый, не обидится.

— Нет, товарищ Силин, так не годится. Парень и так пострадал. Пусть спит в кубрике, никуда он не денется с корабля. А завтра решим, что с ним делать.

— Смотрите, товарищ начальник, как бы не промахнуться. Смоется обратно к белым и расскажет, что у нас видел. Нехорошо будет!

— Никуда он не убежит! — уверенно сказал начальник отряда. — Всё, товарищ Силин, договорились!

Побег

...Ночью мальчишка убежал... Он выждал, когда в кубрике все уснули, переоделся в старую свою одежонку и тихо поднялся на палубу. По судну ходил вооружённый вахтенный, у орудий чутко дремали комендоры. Когда вахтенный моряк направился на корму, Родион осторожно прошёл на бак, тихо скользнул по якорному канату и нырнул... Чернильно-тёмная вода мягко сомкнулась над ним, от холода сдавило грудь, и мальчик испугался. Поспешно вынырнув, он почувствовал себя беззащитным и одиноким в непроглядной тьме ночи. Мимо него плыли деревья и брёвна, — весенняя вода ещё прибывала. Мальчик облегчённо вздохнул: никто не увидит его среди плывущего лесного хлама, и он сможет незаметно выбраться на берег. Глаза скоро привыкли к темноте. Мальчик разглядел большое дерево, которое, ощетинившись сучьями и корнями, плавно покачивалось на воде, увлекаемое быстрым течением. Не раздумывая, Родион залез на него и растянулся на стволе.

Корабль, с которого он сбежал, остался позади, дерево медленно проплывало мимо других судов флотилии, тёмными бесформенными громадами, застывшими на спокойной воде. «Восемь пароходов, вот это здорово! восхищённо прошептал Родион. — Ну, бандюки, скоро мы вам дадим жару!»

На крутом повороте дерево, на котором приютился мальчик, близко подошло к берегу. «Пора!» — решил он и тихо соскользнул в воду. Он подплыл к берегу и вылез на крутой склон. Здесь снял с себя рубашку, тщательно выжал её и снова надел. Вода в реке была холодная, и мальчик начал мёрзнуть. Чтобы согреться, он стал размахивать руками и прыгать. Потом внимательно осмотрелся и побежал. Мальчик хорошо знал эти места, так как совсем недавно пас здесь овец. Добежав до знакомых перелесков и кустарников, он круто повернул от реки. Впереди виднелись неясные очертания деревушки, которую занимали моряки. Мальчик остановился и долго прислушивался. Кругом всё было тихо. Осторожно крадучись вдоль заборов, он обошёл деревню и опять побежал. Весенняя ночь коротка, и надо было торопиться. Уже начало светать, когда он увидел свой посёлок, занятый белыми. «Этих не страшно! — пренебрежительно подумал Родион. — Наверняка дрыхнут!» Но на всякий случай, прежде чем войти в селение, он сделал большой круг. У маленького дома на окраине Родион остановился. Здесь жил товарищ его отца, который часто бывал у них в доме. Убедившись, что никого поблизости нет, он быстро перелез через забор и постучал в окно.

— Чего надо? Кто там? — раздался сердитый возглас.

— Дядя Петя, это я, Родион, по важному делу, пусти!

— Это ты, Родька? Чего по ночам шатаешься? Давай входи! — Дверь чуть приоткрылась, и мальчик вошёл в тёмные сени.

— Сюда иди! — тихо сказал дядя Петя, подталкивая мальчика в какой-то чулан. — В доме зажигать свет нельзя. Беляки стреляют, если увидят огонь, боятся, что мы можем передавать сигналы.