Корабль Рима - [71]
Сципион не мешал ликованию. Его лицо превратилось в застывшую маску величия и силы, но в душе он смеялся над легковерием людей. Толпа, безмозглая толпа. Сципион называл их согражданами, но не чувствовал никакой связи с ними. Они ниже его, и ему был неприятен сам факт, что приходилось дышать одним воздухом с ними.
Однако Сципион понимал, что должен управлять толпой, подчинить ее себе, а для этого требовалось говорить с людьми на одном языке, рассказывать о всеобщем богатстве и процветании, о светлом будущем и безопасности. Консул нанял несколько греческих риторов — лучших из тех, кого можно купить за деньги, — чтобы они славили его на всех площадях Рима. Риторы станут повторять обещание Сципиона освободить Рим от вражеской угрозы, и его имя прозвучит на каждом углу, будет на устах и в мыслях каждого человека.
К тому времени, как построят весь флот, граждане Рима узнают, кому Республика обязана своей силой. Дуилий возглавит флот, но его имя останется неизвестным. Запомнят только Сципиона. Он поведет флот на юг и уничтожит уступающих ему в численности карфагенян. Затем завершит покорение Сицилии.
Слушая приветственные крики, Сципион представлял те же звуки, но многократно усиленные. Консул рисовал в воображении улицы Рима, заполненные восторженными толпами, и свое триумфальное шествие к ступеням курии. Он видел, как на голову ему возлагают венок из трав, символ высшей воинской доблести Республики, которого удостаиваются только спасители армии.
Старший консул окинул взглядом обращенные к нему лица. Люди любили его как вождя, потому что он предложил им весь мир. В будущем, когда Сципион исполнит данное обещание, ему будут поклоняться как богу.
ГЛАВА 11
Со своего места в каюте судна Димадис хорошо слышал крик впередсмотрящего. Показалась Остия. Советник подошел к правому борту и открыл люк, чтобы взглянуть на оживленный морской путь, ведущий к римскому порту. От яркого света на глазах выступили слезы, и Димадис часто заморгал, пытаясь избавиться от неприятного ощущения. Он уже два дня не видел солнца, с тех пор, как судно отплыло из Липары.
Все это время Димадис провел в каюте. Поначалу изоляция была вынужденной, и все его требования, обращенные к запертой двери каюты, оставались без ответа. Через несколько часов после выхода из порта Крон наконец открыл дверь. Димадис снова заявил протест и потребовал вернуться в Липару, но начальник стражи даже не удостоил его взглядом. Крон молча удалился, оставив дверь открытой. На чужом судне, посреди моря запирать пленника не имело смысла. Димадис демонстративно захлопнул дверь и остаток пути не выходил из каюты.
Поначалу советник все время размышлял о несправедливости судьбы. Однако отчаяние и ощущение безнадежности вскоре уступили место страху, причем не только перед Кроном и угрозой Гиско, но и перед римлянами. Димадис понял, что карфагеняне готовят римлянам ловушку, и догадался — хотя не имел понятия, какая это ловушка, — что его город должен сыграть роль наживки. Сам Димадис станет олицетворением расставленной западни. Советник оказался между молотом и наковальней, и от осознания этого у него внутри все похолодело. На чью сторону ни стань, ему придется предать либо карфагенян, либо римлян, и, если он не найдет выхода из положения, под угрозой окажется и его жизнь, и жизни его родных.
Аттик смотрел, как Гай поворачивает румпель влево и «Аквила» огибает мыс, чтобы войти в бухту Остии. Рулевой выровнял галеру и поставил перед каструмом ее в ряд с двадцатью галерами нового Классис Романус, Флота Рима.
В присутствии флота жизнь в порту Остии еще больше оживилась, словно галеры, бросившие якорь в бухте, устранили угрозу со стороны карфагенян на юге. Торговые суда непрерывно отходили от причалов, направляясь в самые дальние уголки Средиземноморья. Курс «Аквилы» пролегал по одному из самых оживленных участков бухты, но если раньше галере приходилось лавировать, прокладывая себе путь, то теперь эти же суда уступали дорогу боевому кораблю.
Аттик прибыл в Остию по приказу Тудитана, чтобы продолжить обучение экипажей нового флота, и предстоящая работа не радовала капитана «Аквилы». Стажеры теперь сами командовали галерами и могли не подчиняться приказам Аттика. Он понимал, что не стоит рассчитывать на прежнее внимание, а с учетом того, что некоторые капитаны с самого начала отказывались признавать его авторитет, дальнейшее обучение могло опираться только на его опыт — опыт, которого в некоторых случаях просто не существовало.
Септимий также был в Остии, днем раньше присоединившись к своему опциону, и Аттик, приближаясь к причалу, увидел знакомую фигуру перед строем манипулы Четвертого легиона.
Сегодняшние тренировки предполагали обучение технике абордажа — под видом демонстрации того, как карфагеняне высаживаются на вражеские галеры. Для легионеров это будет первый опыт высадки на палубу судна — в спокойных водах и без тяжелых доспехов, но тем не менее реальный опыт, и Септимий надеялся, что он ускорит обучение. «Аквила» пришвартовалась, и на причал был переброшен трап. Легионеры по одному поднялись на палубу. Похоже, никто не испытывал особой радости в преддверии нелегкого дня.
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.