Корабль палачей - [90]

Гюстав вскоре понял, что старый моряк и на этот раз сказал правду. Несмотря на свирепый северный ветер, трепавший полотнища палаток, и столбик ртути термометра, опускавшийся так же быстро, как катящийся вниз по лестнице пьяница, как сказал бы старина Ансельм, юноше было так же тепло, как если бы он спал в своей постели.

Этой ночью ему приснилось, что госпожа Снепп подала ему горячий кофе и свежие булочки; когда утром Эме потряс его за плечо, чтобы разбудить, он решил, что сон продолжается, поскольку почувствовал запах горячего кофе и только что испеченных булочек.

Сон сменился реальностью, когда Ригольбер поставил перед ним кружку ароматного кофе и оловянную тарелку с горячей лепешкой, на которой быстро таял кусочек масла.

— Это и есть легендарная лепешка, которую австралийцы называют «дэмпер»! — с гордостью воскликнул Ригольбер.

Гюстав признал, что лепешка получилась очень вкусной, и попросил добавки. Но кок отрицательно покачал головой.

— Эта вещь очень вкусна и питательна, но ею нельзя злоупотреблять, — пояснил он. — Если кто-нибудь перестарается и съест слишком много, то его живот может лопнуть, словно кошелек миллионера!

Гюстав быстро понял, что кок был прав, потому что он почувствовал тяжесть в желудке. И он решил соблюдать умеренность не только в еде, но и как общее жизненное правило, в том числе в стране эскимосов, которые, согласно легенде, могут проглотить без риска для желудка пятнадцать или двадцать фунтов рыбы или тюленьего сала за один присест. Кроме того, в этот день Гюстав узнал еще кое-что полезное.

Когда путешественники собрались складывать палатки, поднялся сильный ветер, гнавший перед собой тяжелые тучи.

— Нам придется остаться; кто хочет, может спать, словно сурок, так как по такой погоде продолжение путешествия невозможно, — заключил Пьер Каплар.

— Это снежная буря, то есть пурга? — поинтересовался Гюстав.

— К счастью, это не она, но погода резко ухудшается. В последние дни вы должны были заметить очень раннее наступление темноты. Это связано с тем, что небо заволокли очень низкие тучи, опускающиеся, словно туман, до земной поверхности и не позволяющие солнечным лучам достигать земли. На протяжении нескольких недель мы не увидим ни звезд, ни луны, и сумерки станут постоянными. Если ветер продолжит дуть ровно, как это происходит сейчас, мы будем оставаться в палатках, достаточно хорошо защищенные. А вот если начнется порывистый ветер, ситуация может стать тревожащей.

— Думаю, мы не должны бояться порывистого ветра, — сказал Мартин Списсенс. — Холмы вокруг нас создают достаточную защиту от возможной пурги, когда дует низовой ветер.

— Значит, может начаться пурга? — поинтересовался Эме Стивенс.

— Да, это погодное явление называют именно так. Это очень неприятный и очень сильный ветер, дующий над самой землей и редко поднимающийся выше тридцати-сорока метров.

Жизнь в палатках протекала довольно уныло. Хотя палатки и стояли рядом, чтобы перейти из одной в другую, требовалось немало мужества. Однажды Гюстав, подталкиваемый не столько любопытством, сколько скукой, высунул нос из палатки, он тут же спрятался в нее, взвыв от боли, когда ему в щеки вонзились тысячи ледяных иголок.

— Пурга — это множество летающих булавок, — не упустил возможности съязвить старик Ансельм. — Скажи-ка мне, юный пророк, не приходилось ли тебе видеть во сне Гундрид?

Гюстав ответил, что он видит сны исключительно о бисквитах с маслом, приготовленных госпожой Снепп, что позволило Ансельму обозвать его бесполезным типом, которому полярное путешествие подходит так же, как утке или канарейке.

Во время дней отдыха, обусловленных пургой, их впервые посетили белые медведи.

Привлеченные дымом и соблазнительными запахами, животные бродили вокруг палаток без каких-либо враждебных действий. Поэтому граф Бодуэн запретил стрелять в них.

— Я не люблю, когда убивают животных ради развлечения, — сказал он. — К тому же раненый белый медведь крайне опасен.

Путешественники легко могли наблюдать за медведями из палаток через небольшие слюдяные окошечки. Обычно звери оставались на расстоянии, усевшись на задние лапы и непрерывно раскачивая головой. При этом они постоянно вылизывали себе лапы и бока.

Исчезли они только на пятый день. Вскоре пурга начала затихать.

Когда она полностью утихла, путешественники двинулись дальше, перевалив через гряду холмов.

Унылый пейзаж теперь был залит оранжевым светом, вырывавшимся из-за горизонта широкими лучами.

Каплар и Холтема, отправившиеся на разведку, вернулись через несколько часов с сообщением, что впереди дорога была перерезана ответвлением Северного прохода, далеко уходившего в сушу в западном направлении.

Граф развернул свои карты и долго и внимательно изучал их.

— Стрелка компаса заметно отклонилась от правильного направления. Весьма вероятно, что мы имеем дело с интенсивными магнитными аномалиями… Нам нужно будет постоянно учитывать их присутствие.

— В то же время здесь стоит необычно теплая погода, — добавил Ансельм Лемуэн. — Ртуть в термометре опустилась всего лишь чуть-чуть ниже нуля.

Холтема выглядел растерянным.

— Вы, конечно, правы, папаша Ансельм, но мне эта ситуация кажется весьма странной. В это время года мы должны регистрировать температуры по меньшей мере в пятнадцать — двадцать градусов ниже нуля. А сейчас стоит по-настоящему весенняя погода. Посмотрите на этот фьорд! Кстати, я его не знаю, и его нет на наших картах. Но он почти полностью очистился от льда!