Корабль палачей - [24]

— И что он, по-вашему, может означать, сэр?

— Увы, мой друг, я знаю это. И мой долг предупредить вас, пока вы еще не приняли решения сопровождать меня, что в этом месте мы встретимся с множеством трудностей и даже серьезных опасностей. В худшем случае может случиться так, что мы не сможем вернуться домой, в лоно семьи.

Эти слова, судя по всему, не сильно взволновали юношу. Он хладнокровно взглянул на Гарфильда.

— Мой отец, да и моя мать тоже, хотя она слишком рано покинула нас, приучили меня ничего не бояться. К тому же Свич никогда ничего не боялся.

— Кто такой Свич? — спросил Гарфильд.

— Это наш слуга. Он один согласился остаться с нами в месте, называвшемся болото черных акаций. Он внезапно бесследно исчез за три недели до неожиданного решения отца уехать из Австралии. Может быть, на него напала одна из распространенных в тех местах ужасных желтых змей, с которыми нам приходилось встречаться, хотя, к счастью, не очень часто.

— Мой юный друг, опасными в тех краях считаются не только желтые змеи, — пробормотал Гарфильд.

— Именно это постоянно повторял нам Свич, хотя он был человеком молчаливым и редко объяснял что-нибудь в деталях.

— Поскольку вы так любезно предоставили мне возможность лечиться у вас, — сказал англичанин, — я останусь у вас еще на неделю. Может быть, немного дольше. Таким образом, у вас, Джек, будет возможность хорошо обдумать мое предложение.

— В этом нет необходимости, господин Гарфильд. Я уже принял решение. Я еду с вами.

— Что касается меня, то я могу только сожалеть, что возраст не позволяет мне принять участие в этом увеселительном путешествии! — воскликнул Фрай Куссенс. — Но я мыслями буду с вами.

Глава II Три выстрела

Джордж-стрит — это самая красивая и самая важная магистраль Сиднея. Она фактически является центром этого молодого, но бурно развивающегося города.

Шикарные магазины, конторы, банки, отели соперничают здесь роскошью друг с другом. Но если вы выйдете на эту улицу с Кольцевой набережной, то явно будете удивлены увиденной посредственностью. Здания здесь неказисты на вид и несут явные следы дряхлости, хотя большинству из них нет и десятка лет. Повсюду из-под тонкого слоя штукатурки, разъедаемой морскими ветрами, выглядывают красные кирпичи; деревянные конструкции потрескались, многие стекла разбиты или штормовыми ветрами, или хулиганами и обычно заменены кусками картона или фанеры. Тем не менее именно на Джордж-стрит находятся самые импозантные строения.

Потому Эбенезер Пикнефф и поместил на визитной карточке своей фирмы фразу: «Бюро на Джордж-стрит», закрыв глаза на убогость своей конторы — всего три небольших комнаты со скудной меблировкой, в которые через трещины в стенах легко проникали холод и сырость, когда дул юго-западный ветер.

Дела, которые приходилось вести мистеру Пикнеффу, были весьма разнообразными. Он учитывал векселя, ссужал деньги под чрезмерно большой процент, находил для местных торговых судов грузы, а иногда и команды для них, торговал концессиями и земельными участками на юге Новой Галлии и подбирал добровольцев для выполнения разных нестандартных работ.

Надо заметить, что господин Эбенезер был приятным человеком; он вызывал доверие у клиентов своим солидным животом, круглой физиономией с аккуратно подстриженными бакенбардами и, конечно, своей полной юмора улыбкой. Он обычно носил куртку французского покроя с перламутровыми пуговицами и желтый жилет с цветочками, на который свисала изящная золотая цепочка от карманных часов.

Каждое утро без четверти восемь он появлялся в своей конторе, из которой уходил не раньше семи часов вчера, чтобы посетить модный ресторан на Уиньярд-стрит, где заказывал капитальный обед.

За ним не числилось никаких пороков, если не считать пристрастия к хорошей еде и ароматным голландским сигарам; он не выпивал, не посещал игорные заведения и бары с сомнительной репутацией, не бывал на бегах, никогда не использовал грубую лексику и всегда придерживался крайне строгих правил поведения.

В этот сентябрьский день 1862 года он выглядел особенно довольным. Он только что заключил весьма выгодную сделку с группой китайских эмигрантов, направлявшихся к Синим горам. Увы, его эйфория продолжалась весьма недолго. Едва он расстался со своими клиентами, как неподалеку от его конторы прозвучал выстрел, заставивший его подпрыгнуть. Надо сказать, что мистер Пикнефф не выносил даже одного вида огнестрельного оружия. К сожалению, в 1862 году стрельба на улицах раздавалась довольно часто, потому что город буквально наводнили летучие собаки. Летучими собаками называют гигантскую разновидность летучих мышей с вытянутой, похожей на собачью мордой, поднимающих жуткие крики на заходе солнца, когда они выбираются из своих темных убежищ.

В этом году тысячи летучих собак оккупировали город, уничтожая сады и огороды, заваливая отвратительным пометом крыши и тротуары. С вечерних сумерек и до утренней зари постоянно слышались выстрелы, причем даже в самом центре города. А с восходом солнца горожане дружно принимались за очистку улиц от трупов животных и следов их жизнедеятельности.