Корабль идет дальше - [141]
Боцман обиделся:
— А я вам серьезно и отвечаю, товарищ капитан. Никто не верит, видите ли, что человек может пить молоко. Ха-ха-ха!
— Нет, правда? — обрадовался я. — Любите молоко? А к водке как относитесь?
— К водке? Нормально. Употребляю очень редко. Когда можно. А вообще предпочитаю сгущенку и смех…
— И что?
— Смех. Ха-ха-ха! Сгущенки баночки две навернешь, посмеешься вдоволь — и жить на свете становится легче.
— А под глазами у вас такие синяки почему? — не унимался я, не веря своему счастью и желая показать боцману, что я очень проницательный человек.
— Это от почек, товарищ капитан. Вот поэтому водка и не рекомендуется.
— Мы с вами сплаваемся, боцман, — уверенно сказал я. — Наши взгляды на выпивку сходятся. Ха-ха-ха!
— Ха-ха-ха! — загоготал Агафонов. — Вы тоже, оказывается, любитель смеха?
— Большой, когда он звучит к месту. Премию буду выдавать вам сгущенным молоком. Идет?
— Идет.
— Как матросы, на ваш взгляд? Подходящие?
— Пока трудно сказать. Думаю, что подойдут.
Я отпустил этого любителя молока и смеха. Видно, мне опять повезло, если к этим ценнейшим для боцмана качествам у Агафонова обнаружится еще опыт, твердая хватка руководителя палубной команды и уменье ладить с людьми.
«Менделеев» шел знакомым путем. Через Ладожское, Онежское озера и Беломорско-Балтийский канал выбирался в Белое море. На Свири нас немного протащили на понтонах — была велика осадка, а дальше мы снова пошли самостоятельно. Какое удовольствие, я вам должен признаться, идти на буксире без «хвоста», «легкачом», как называют такое плавание речники. Что это значит? Значит, что вы ничего не буксируете, за вами не тащатся какие-то баржи, шаланды и всякая другая несамоходная посуда. Вы можете не смотреть назад каждую минуту, не выяснять, как чувствуют себя ваши подопечные, не думать о том, хватит ли длины буксирного троса, если поднимется шторм. Стой себе на мостике, определяй место судна, гляди вперед, любуйся природой.
Очевидно, такие чувства испытывали и все мои помощники. Им было так хорошо и привольно, что, кончив свою вахту, они еще долго толкались на мостике, отвлекая рулевого разговорами от его прямого дела. Их общую тайную мысль высказал мне как-то старпом, когда мы уже миновали последний шлюз канала и плыли в Белом море.
— Замечательно прошли, правда? Неужели так всю дорогу и пойдем балластом? И ход у нас хороший… Как вы думаете?
— Наверное, так и пойдем, — ответил я. — Ведь нам торопиться надо. Караван долго ждать не будет.
В глубине души я тоже надеялся, что мы весь путь пройдем «балластом». Если подвяжут «хвост», наша скорость уменьшится и мы никогда не догоним караван. Но в Архангельске меня разочаровали.
— Возьмете на Тикси два лихтера. Один двухтысячный с углем, другой тысячный с бензином. Не жирно ли будет такому мощняге идти порожним. А Тикси задыхается без топлива, — сразу же огорошил меня меланхоличный командир экспедиционного отряда Лазарев.
До чего же не хотелось тащить лихтера! Я прекрасно понимал, сколько беспокойства принесут они в Арктике, где непременно встретится лед.
— Наша скорость снизится наполовину, — попробовал возразить я. — Так мы никогда не догоним караван.
— Вы его и так никогда не догоните. Он приказал вам кланяться.
— Как?
— А вот так. Караван вчера ушел с Диксона. Понятно? Пойдете всю дорогу одни. Иди, действуй, не задерживайся.
Откровенно говоря, сообщение Лазарева меня сильно обеспокоило. Пройти весь Великий Северный Морской путь на маленьком буксиришке, да еще с двумя лихтерами, — путь, который часто оказывался не под силу океанским гигантам, и они возвращались из Арктики с поломанными рулями и винтами, — трудная задача. Надо надеяться только на благоприятную ледовую обстановку.
Конечно, если нам придется плохо, то в беде нас не оставят. Все будет брошено на то, чтобы помочь.
И ледоколы, и самолеты, и радиосвязь. Эти мысли меня несколько успокоили. К моему удивлению, в команде сообщение о лихтерах не вызвало огорчения.
— Три тысячи тонн нам, как выполнение плана. Живем! Ха-ха-ха! — загоготал Агафонов. — Пару копеек заработаем.
Зато помощники и механики поникли головами.
— Намучаемся, — сказал старпом, — я-то уж знаю. Водил здесь лихтера.
Поднявшись к себе в каюту, я увидел у дымовой трубы огромный деревянный ящик, построенный для приемки дополнительного угля. «Молодцы! — подумал я. — Времени в мое отсутствие не теряли» — и попытался протиснуться в каюту. Не тут-то было! Угольный ящик мешал открыть дверь. Получалась только узкая щель.
— Агафонов! Быстро сюда! — заорал я.
Боцман прибежал немедленно. Я с насмешками продемонстрировал ему дверь. Он нисколько не смутился:
— Старший механик давал размеры. Я ему говорил…
— Давай его ко мне.
Пришел «дед». Поглядев на меня, он спросил:
— Ну что, хорошо?
— Отлично, если вы предполагаете, что я превратился в мальчика с пальчик. Посмотрите на дверь, посмотрите!..
— А чего мне смотреть? Всякий нормальный человек проходит в нее свободно. Пожалуйста. — И Полковник легко просунул свое тощее тело в каюту. — Зато на пять тонн угля больше возьмем.
— Так это вы себя считаете нормальным? Боцман, сделайте так, чтобы дверь открывалась свободно. А угля вам все равно не хватит. Идем с двумя лихтерами, ход будет маленький.
Роман о становлении характера молодого человека, связавшего свою жизнь с морем, о трудных испытаниях, выпавших на его долю в годы Великой Отечественной войны, когда главный герой вместе со своими товарищами оказался интернированным в одном из фашистских портов, о налаживании мирной жизни.
Имя писателя Юрия Клименченко известно любителям маринистской литературы по книгам «Штурман дальнего плавания», «Истинный курс», «Неуютное море», «Неспущенный флаг», «Чужой ветер» и сборнику рассказов «Открытое море». Капитан дальнего плавания Юрий Клименченко хорошо знает и любит флот, его людей. В повести «Дуга большого круга» писатель рассказывает о судьбе Ромки Сергеева, одного из главных героев «Штурмана дальнего плавания». Это повесть о капитане, хорошем, честном человеке со сложной судьбой.
«Голубой трансатлантической линией» называют маршрут плавания пассажирских судов между Европой и Канадой.Двенадцать сильнейших капиталистических судоходных компаний обслуживали эту линию. И вдруг в 1965 году неожиданно в Атлантике появился советский теплоход «Александр Пушкин». Все предрекали ему неудачу. «Не выдержит конкуренции», — говорили специалисты.Командовал судном молодой капитан Балтийского пароходства Арам Михайлович Оганов. К январю 1970 года семь судовладельцев сняли свои теплоходы с этой линии.
Клименченко бывал в разных странах, наблюдал чужую жизнь. Желая рассказать о новых впечатлениях, Ю. Клименченко в 1938 году начал писать. Он сотрудничал в журнале «Костер», часто посылая из-за границы свои корреспонденции.Начало Великой Отечественной войны застало судно, на котором плавал Юрий Клименченко, в немецком порту Штеттин. Четыре мучительных года провел моряк в фашистской тюрьме-лагере Вильцбург. Вернувшись на родину, он снова взялся за любимую работу на море, и вскоре опять в руку запросилось перо.В 1954 году вышла первая книга Клименченко — повесть «Истинный курс», а затем сборник рассказов «Открытое море», очерки «Балтика — Нева — Лена», «Неспущенный флаг», роман «Штурман дальнего плавания».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.