Корабельный маг Хальцион Блисс - [16]

Последние слова она произнесла с совершенно каменным видом, возвращаясь на место судьи.

Еще минуту Блисс размышлял над ее словами, а затем неуверенно рассмеялся. Кажется, корабельный маг первого класса Алвена Меранд все-таки умеет шутить.

IV НОЧНАЯ ВАХТА

Его Величества Уложения о войне: Статья IV

Все документы, грамоты, накладные, паспорта и иные бумаги, буде таковые окажутся получены, реквизированы или обнаружены на борту корабля или кораблей, застигнутых врасплох или захваченных в качестве трофея, должны храниться надлежащим образом, и командующему корабля, коий захватил названный трофей, следует полностью, без утайки представить оригиналы бумаг в комиссию адмиралтейства или же в иную институцию, уполномоченную решить, являются ли помянутые бумаги законным военным трофеем и должны ли они рассматриваться, использоваться и трактоваться в этом качестве сообразно предписаниям закона. Любое лицо, нарушившее вышеизложенное, потеряет право на свою часть трофея, коя таким образом подлежит конфискации, а помянутое лицо в случае нарушения понесет наказание, коего будет заслуживать сообразно сущности и степени проступка и кое наложит на него военный трибунал.

– Приготовиться к проверке казармы! – скомандовал Хэкл, всем своим видом выражая неудовольствие.

В последние несколько дней младший лейтенант Хэкл выказывал растущее раздражение в адрес корабельных магов, а причиной тому был Хальцион. Юный маг нещадно гонял приятелей, помогая им выучить Уложения о войне, и за последнюю неделю никто не сделал ни единой ошибки.

Хальцион и Таппер во время последних трех дежурств на парусах часами разучивали статьи королевских Уложений, добиваясь того, чтобы каждая, что называется, от зубов отскакивала. Приятели лазали по такелажу грота, взбирались по грот-мачте до самого топселя и брам-стеньги, декламируя вслух статьи одну за другой и в то же время продолжая заниматься своим основным делом – проверять на прочность такелаж.

Блисс вместе с остальными стоял по стойке «смирно», но мысли его витали далеко. Он вспоминал, как повторял статьи Уложений о войне вместе с отцом. Потому он и знал на память все девяносто девять статей без ошибки, что отец превратил изучение в игру. Каждый раз, когда отец возвращался домой из рейса, в любой самый неподходящий момент он – или Хальцион – мог назвать число, а другой должен был бросить все свои дела и прочесть наизусть статью под этим номером. Хальциону нравилось подловить отца за едой или в самый разгар работы, когда тот чинил их лодку. Отец же предпочитал озадачить Хальциона, когда тот уже лежал в постели и засыпал – приходилось проснуться и выдать нужный текст.

Хальцион с удовольствием отметил, что после нескольких попыток Хэкл перестал требовать, чтобы он процитировал наизусть ту или иную статью Уложений. Вместо этого младший лейтенант стал придираться к форме и снаряжению Блисса – хотя здесь у него тоже было мало поводов для придирок. А вот за что Хэкл часто не без основания бранил Хальциона, так это за нехватку практических умений моряка. В знаниях Блисса по тактике парусного дела зияли огромные провалы, а Хэкл вскорости стал задавать ему вопросы в таких областях, которые едва затрагивались в академии, где обучают корабельных магов.

Только что пробило десять склянок – начало последней вахты, – когда Хэкл, проводя проверку, вывернул все содержимое сундука Блисса на койку. Одежду и снаряжение, все вперемешку.

Блисс повернулся к Хэклу, всем своим видом демонстрируя ярость. Зачем младшему лейтенанту понадобилось это делать? Блисс понятия не имел.

К несчастью для корабельного мага Блисса, если он злился, это было заметно всем. Он обратился к Хэклу на повышенных тонах:

– Сэр, я полагал, что мой личный сундук вас не касается. У вас нет права вот так выворачивать мои вещи!

Только воспитанная в нем сдержанность в духе семейных традиций помешала Блиссу зарядить кулаком прямо в дурацкую ухмылку на лице Хэкла. Однако наследственность сыграла и отрицательную роль. Когда Хальцион был зол, глаза его сверкали красным блеском.

Обалдевший Хэкл видел это впервые, и усмешечка на его лице стала еще более неприятной.

– Стоять смирно, мальчишка! Мне плевать, что у тебя красные глаза демона, – осклабился младший лейтенант Хэкл в лицо Блиссу, который подчинился приказу. – Теперь мне понятно, почему ты такой никудышный офицер. Ты же не человек, парень! Ну да, это все объясняет. А знаешь, какое наказание положено за нанесение удара вышестоящему офицеру?

Блисс пытался успокоиться, но он не привык к несправедливому обращению, а еще не терпел дураков. Однако формулировку о наказании процитировал:

– Пятьдесят плетей, лишение звания и тридцать дней на гауптвахте, сэр.

Остальные семь мальчишек стояли навытяжку подле своих коек. Хэкл требовал от них такого поведения в любой момент, когда ему было угодно устроить проверку или прочитать нотацию о том, как должны вести себя офицеры. Не имело значения, если кто-то только что сменился с восьмичасовой вахты на парусах. Мальчишки должны были стоять смирно, какими бы усталыми они ни были. Блисс глянул на них в поисках поддержки. Кое-кто смотрел на него со страхом – их явно удручила мысль, что он не человек.