Копья народа - [15]
Жозе ощупал его невысокую фигуру твердым взглядом.
— Секулу будет делать то, что ему прикажет командир. Не знаешь, что такое дисциплина?
— Не обращай внимании, Жозе, — сказал Зоао, веселый паренек лет пятнадцати, с тонкой круглой ребячьей шеей. Секулу со всеми ругается. А что нового слышно здесь, на базе? Мы ведь только вернулись. Две недели в походе.
— А новое то, Зоао, что теперь мы не одни. Нам полмира помогает. Сам скоро увидишь.
— Ну, Жозе скажет уж: «полмира»!
По поручению комиссара отряда Жозе не раз вел беседы с бойцами и хорошо знал положение на фронтах. Он и сейчас не упустил случая приободрить бойцов и подробно рассказал об успехах освободительной армии Народного движения за освобождение Анголы.
— Ну, в общем, — закончил он, — мы сейчас идем к границе. Отряду поручено особо важное дело. Возьмем на складе консервы и выступаем.
Партизаны мигом поднялись с постелей. Особое задание!
Секулу сразу переменился. Его широкоскулое лицо с приплюснутым носом растянулось в улыбке.
— Мы знаем: Жозе — смелый разведчик. Ему маленькое дело не поручат. На какой форт будем нападать, командир Жозе?
— Я поведу вас, — ответил тот уклончиво.
— Тогда я, командир Жозе, сейчас… За патронами…
Секулу вышел прихрамывая. Одна нога у него была короче другой, и его называли «Кна-фуакулу», что означало «Мертвая нога». Хромой, однако, мог ходить быстро и даже бегать.
— Поскорее, и про наш особый отряд — никому, — бросил вдогонку Жозе.
Через минуту Секулу выскочил из соседней хижины.
Его друг длинноголовый Динанга тоже вышел из хижины и долго смотрел вслед уходящему отряду.
Жозе уверенно вел людей сквозь лес. То и дело обходили топи, оставленные «мазикой» — муссонными дождями. В полумраке леса было жарко и душно.
Жозе шагал стремительно — на контрольном партизанском пункте отряд ждут к утру. Секулу двигался следом за Жозе, видя перед собой широкую спину командира, его могучую шею, оголенные до плеч руки, узловатые и крепкие, как сизалевый канат. Жозе шел удивительно легкой походкой, хотя был массивен и тяжел.
В полдень наткнулись на стадо кабанов-бородавочников.
— Стой, Жозе! Сейчас я одного… — пробормотал Секулу, сдергивая винтовку и целясь в самца с изогнутыми клыками. Широкие ноздри Секулу возбужденно втягивали воздух.
— Хоу! Ты разве, Секулу, не знаешь, что идешь по важному делу? — спросил Жозе сердито. — Если Секулу, старый партизан, будет стрелять и шуметь, кто же будет соблюдать тишину?
Секулу подчинился, сказал: «Верно командир Жозе говорит: Секулу — старый партизан».
К вечеру вышли на холмистую равнину, поросшую слоновой травой, жесткой и острой, как лезвие мачете. Трава эта вдвое выше человека, в ней легко прятаться, но можно и напороться на затаившегося противника.
Жозе выслал дозоры и двигался медленно, прислушиваясь к звукам саванны.
Стадо серых тяжелых облаков медленно ползло по небу. Совсем стемнело, хлынул дождь. Теплый северный муссон без устали гнал влагу из лесов Конго.
Жозе не чувствовал ни раздражения от проливного дождя, ни усталости от длительного похода. Годы войны закалили его. Он привык к тяготам военного времени, не придавал им особого значения, считал их неизбежными. Мирная жизнь, которую они в конце концов завоюют, казалась ему не таком уж далекой. Она представлялась ему прекрасной и светлой. Он часто видел себя инженером, строящим дома и мосты. Жозе не был беспочвенным мечтателем. Он уже почувствовал силу знаний и твердо решил: как только они победят, он поступит в школу, а затем в университет. Может быть, удастся поехать учиться за границу…
Сквозь шум ливня командир услышал дыхание бегущего человека. Жозе обернулся и увидел пятнадцатилетнего Зоао. Он посылал его в охранение.
— Португальцы! — с хрипом выпалил паренек. — Человек десять. Туги по следу идут.
— Далеко? — Жозе помрачнел.
— Шагов триста. За холмом…
Жозе зашагал быстрее, раздвигая жесткую траву. Вихрились в голове мысли. Дождь густой, как лес, темно, и все-таки португальцы увидели отряд. Ждали, видно, на пути к границе. Откуда узнали? И что теперь делать ему, Жозе?
Надо взглянуть самому на тугов. Жозе пропустил отряд и остался в темноте под дождем — один на один с опасностью. Некоторое время он стоял, прислушиваясь, потом решительно двинулся навстречу противнику.
На вершине холма Жозе спрятался в траве, стал ждать. Во мраке послышались осторожные шаги. Трава зашуршала, и в свете молнии Жозе увидел португальцев: их мокрые черные плащи, стальные каски, широкий вздернутый нос первого солдата, его модную короткую бороду. Во всей наклоненной вперед фигуре португальца — ожидание опасности. Затем все исчезло в черноте ночи.
Надо заставить их идти медленнее: в этом спасение отряда. Жозе, подняв автомат, ждал. При ослепительной вспышке он вновь увидел солдата. Их взгляды встретились, в глазах португальца полыхнул ужас. Португалец рванулся в сторону. Жозе выстрелил. Наступила темнота, и он не видел, что стало с врагом. Сухой треск автоматов прижал Жозе к мокрой груди холма. Партизан выстрелил, не целясь, и побежал, пригибаясь, по тропе. Его пули научат португальцев осторожности, он заставит их идти медленнее!
