Копья летящего тень - [169]

Хозяин приюта был на редкость молчаливым и незаметным человеком неопределенного возраста. Дважды в день он варил под навесом еду на костре, а все остальное время пил закарпатскую чачу и спал. Ему не было ни до кого дела. Зимой у него появлялись еще две обязанности: топить печь и выдавать туристам лыжи.

— Клоповная дыра!.. — едва взглянув на почерневшие от времени и от печной копоти нары, мрачно констатировала Фео.

Перегородок на нарах не было, все лежали в ряд, привалившись друг к другу и завернувшись в старые одеяла.

Мужчины всех возрастов, от восемнадцатилетних юнцов до пятидесятилетних отцов семейств, были заняты одним и тем же: они пили. Пили так, как пьют только в России: мрачно, сосредоточенно, бестолково. Говорили и ругались здесь исключительно по-русски, и хозяин приюта никогда никого ни в чем не ограничивал и не ставил никаких условий: и только когда кто-нибудь затевал драку, он молча подходил и брал зачинщика за шиворот.

Никто не знал его имени, его звали просто «хозяин». Если инструктор, приводивший в приют группу, тоже напивался вдрызг и не мог вести туристов на Говерлу, группу вел «хозяин», не давая при этом никаких пояснений: он просто приводил их на вершину Карпат и уводил обратно в приют.

Стоя на крыльце, Ку заметила высокую, стройную фигуру. Узкие серые штаны, толстый свитер, светлые, давно не стриженные волосы… Андраш?.. Она не видела лица этого человека, он слишком быстро прошел — почти пробежал — через двор и скрылся за кухонным навесом. Но в самой его походке, в его манере двигаться, в его удивительно стройной, будто бы даже невесомой фигуре было что-то от того пастуха с Синевира…

На крыльцо вышел «хозяин», взял стоящий в углу топор, неспеша пошел под навес колоть дрова. Ку неуверенно последовала за ним.

Деликатно кашлянув и не зная, с чего начать, Ку спросила у «хозяина» напрямик:

— Этот человек Андраш?

Будто бы не слыша ее вопроса, «хозяин» положил на крестовину бревно и с размаху разрубил его пополам. Потом положил следующее бревно и, не глядя на Ку, равнодушно сказал:

— Нет, это не Андраш.

«А вдруг он не знает, о ком я говорю?» — с беспокойством подумала Ку.

— Я имею в виду… — запинаясь, произнесла она, даже не подозревая о том, что «хозяин» уже произнес то максимальное количество слов, на которое была рассчитана его коммуникабельность, — я имею в виду того высокого, светловолосого парня… в белом свитере…

— Но я же сказал, что это не Андраш! — вынув изо рта короткую трубку, ответил «хозяин», приходя в ярость от непонятливости этой русской девчонки. — Это Петер Майер!

Это имя совершенно ничего не говорило Ку, поэтому она не нашла ничего лучшего, как снова спросить:

— А кто такой Петер Майер?

Отложив в сторону топор, «хозяин» изумленно уставился на нее. Никому и никогда он не позволял задавать себе столько вопросов сразу, а тем более, «этим русским»! Но вид у Ку был настольно озадаченным, растерянным и наивным, что «хозяин» неожиданно усмехнувшись, сказал:

— Это инструктор с раховской турбазы.

Ку была разочарована. Нет, ей следовало выбросить из головы эту абсурдную затею с поисками Андраша, которого она тому же никогда в жизни не видела. И вообще, что связывало ее с этими двумя венгерками? Разве что симпатия к их собаке…

— Спасибо, — торопливо произнесла Ку. — Вы очень любезны…

И когда топор «хозяина» снова опустился на бревно, Ку послышалось, что он прошипел ей вслед: «Пошла ты, дура, к черту!»

* * *

К вечеру погода стала портиться. Небо настолько быстро затягивалось облаками, что в течение получаса стало совершенно темно, хотя солнце должно было еще высоко стоять над горизонтом.

И только «хозяин» успел внести в дом большую кастрюлю с кашей, как хлынул ливень.

Это было настоящее буйство природных сил! Расположенный на открытой всем ветрам, лишенной растительности вершине холма, приют «Перелесок» содрогался от урагана. Скрипели и трещали бревенчатые стены, дико выла печная труба, звенели стекла, с грохотом хлопала входная дверь, на которой сорвался крючок. Молнии одна за другой ударяли в землю перед домом, ужасающие раскаты грома сливались с грохотом водяных потоков, обрушившихся с черных небес на ничем не защищенную землю…

Ку стояла возле маленького окошка, в щели которого врывался прохладный, пропитанный озоном воздух. Она то и дело зажмуривалась, ей казалось, что вот сейчас, сейчас строение рухнет, и всю застоявшуюся десятилетиями вонь, копоть, блох, клопов, грязные тюфяки и тюремные нары, винный перегар и гнусную матерную брань — все это унесет мощным потоком в какую-то черную бездну, из которой никто еще не возвращался…

И тут она увидела его! Он стоял посреди двора, в футболке с короткими рукавами, подставив лицо ливневым потокам. Вокруг него били в землю молнии, и в их призрачных отсветах лицо его казалось жутко-прекрасным. Он хохотал при каждом раскате грома, он сам был частью этой взбесившейся стихии — и он был ее центром, ее источником, ее пульсом!

Все, кто стоял в прихожей возле окон, онемели от страха. Ведь молнии ударяли в полуметре от его ног!.. Этот человек явно сошел с ума. В любую минуту он мог превратиться в обугленный труп!