Копия - [84]

– Добрый день, офицер. Меня зовут Джеффри Родман. Я личный адвокат миссис Олсон. Рядом со мной её лечащий врач мистер Рональд Рединг, – он подошел к столу и положил папку с бумагами. – Здесь все требуемые документы, а также постановление федерального прокурора Северного округа штата Нью-Йорк о переводе моей подопечной в Сиракьюс. Прошу Вас ознакомиться.

Джеффри повернулся к Джессике, и она уже не смогла сдержаться. Накопившаяся влага в глазах вышла из берегов и ведомая огромными каплями устремилась вниз по лицу солёным потоком. Доктор Рединг, стоявший всё это время у двери, метнулся к ней и, взяв её за кисть, присел рядом на корточки. Мраморный цвет холодной влажной кожи не говорил ничего хорошего.

– Я извиняюсь, джентльмены, но моей пациентки срочно требуется госпитализация. У неё шок, вызванный нервно – кинетическими расстройствами. Последствия могут быть необратимыми. Ей требуется срочное медицинское вмешательство. Я вызываю неотложку.

Ни слова возражений не прозвучало от офицера, который ещё раз повертел в руке постановление прокурора. “ Так будет даже лучше, пусть занимаются этим делом федералы”, – складывая бумаги обратно в папку, подумал он, произнеся вслух:

– Сейчас я выдам сопровождение.

Джеффри Родман не зря слыл человеком решающим, если не все, то подавляющее большинство проблем. Уже вечером Джессика лежала в больничной палате родного Сиракьюс под охраной одного полицейского, который, сидя на неудобном стуле у входной двери в коридоре с небольшим успехом боролся со сном. Она уже отошла от действий снотворного и не верила своим глазам. Рядом с кроватью сидела Линда, держа её руку в своих ладонях, а за спиной дочки молчаливо стояла Мэри Холт, в чьём взгляде читалось нескрываемое восхищение и уважение.

– Мамочка, спасибо. Я всё знаю. Ты сделала это ради меня. Я люблю тебя и буду с тобой до конца, – положив голову на грудь, сквозь слёзы прошептала она. – Мистер Родман сказал, что ты останешься здесь, и тебя никуда не заберут. Каждый день, слышишь, мама, каждый день я буду здесь с утра до вечера.

В палату вошёл доктор Рединг и голосом, не терпящем никаких возражений, но с чувством понимания, прямо с порога произнёс:

– Завтра будет много времени поговорить, а сейчас необходим покой. Разрешите мне заняться своими обязанностями.

На следующее утро, только успев вымыть лицо, Джессика с удивлением смотрела, как под руководством адвоката в палату внесли просто огромный букет желтых лилий и несколько ваз. Курьер из цветочного магазина со знанием дела начал расставлять доставку, и помещение вскоре наполнилось густым бальзамическим ароматом.

– Это мои любимые. Большое спасибо. Откуда ты узнал?

– Предельно просто. Линда вчера сказала, когда вышла от тебя, – он улыбнулся и через небольшую паузу, добавил. – Это всё от него.

– У них получилось?

– Да, не знаю точно, но мне кажется, они уже очень далеко. Кстати, я позвонил Билли Сандерсу и сказал, что ты здесь.

– Хорошо, я его тоже хочу очень увидеть.

Ей оставалось, как ответил доктор Рединг на немой вопрос Джеффри, беседуя в его кабинете, не более трёх месяцев, да и сама Джессика чувствовала, что находиться в этом мире осталось совсем немного. Каждый день она была окружена родными людьми, и этого хватало с лихвой. Адвокат Родман лишил “приятной” процедуры допроса, ссылаясь на тяжелое состояние подзащитной и время разделилось на две части. Первая, как дни после Рождества, постоянно немного удлинялась. Это был сон (количество наркотических препаратов в её организме увеличивалось, отправляя в нокдаун боль, которая снова, всё сильнее, поднимала голову) и вторая, когда она расслабленно общалась с кем-нибудь из близких ей людей. Джессика уже привыкла, что каждое утро, проснувшись, палату наполнял запах свежих цветов, напоминая ей об Айване. Она с улыбкой вспоминала печально-серьёзное лицо Билли, который с наигранной угрюмостью рассказывал ей, что решил выкупить этот дом и отказаться от кругосветного круиза, потому что не сможет оставить большеглазое вислоухое чудо в каком-то собачьем отеле с чужими псинами на целых четыре месяца. Не без гордости, слушала рассказы Мэри Холт о внушительных успехах Линды в изучении врачебных наук и о том, что дочка с такими знаниями спокойно могла уже учиться на третьем курсе медицинского колледжа.

Имя Джессики Олсон снова звучало в разговорах по всему Сиракьюс, но лишь несколько человек знали, как произошло всё на самом деле. И только один не из посвященных выстроил всю схему правильно, загадкой осталась сумма денег, но это не имело для него абсолютно никакого значения. Это был Кейт.

На следующий день после побега, там, в итальянском ресторане он решил, что надо обязательно посетить Сиракьюс. Произошедшие события, чьим невольным свидетелем пришлось стать, не давали ему покоя своей незавершенностью, словно увиденная только предпоследняя серия детективного минисериала. Желание узнать всю историю и отсутствие планов на ближайшее время привели Роберта на побережье озера Онондага. Он даже не догадывался, что номер, который снял в отеле, только вчера утром покинул Влад Стеблин, и именно на этом столе была сделана та самая надпись про копию. Также, на берегу, он прятался от солнца в беседке, не подозревая, что здесь, под этой деревянной крышей состоялась первая встреча и разговор между Джессикой Олсон и братом Айвана. Кейт начал привыкать к этому городу. По сравнению с Нью-Йорком, здесь не ощущалось тяжесть и давление железобетонной архитектуры. Наоборот, старые здания прошлого и позапрошлого века в центре Сиракьюса, особенно, на площади Клинтона, располагали поднять глаза верх, не давая не малейшего повода на головокружение, в отличие от небоскребов Манхэттена, когда гонимые над ними ветром облака создавали впечатление падения этих колоссов, заставляя опустить взгляд и смотреть только себе под ноги.