Копи Хаджибейского лимана - [2]
В правом кармане пиджака при этом у него лежал бумажник, в котором была ровно тысяча червонцев. Эту тысячу из черной кассы Пал Кузьмич еще не успел перепрятать в свои закрома. Дело в том, что воровал финдиректор по-черному, обчищал мыловаренный завод до мыльной пены, для чего в потайном месте, под половицей в канцелярии, у него лежали двойные счетные конторские книги.
Эту тысячу Пал Кузьмич намеревался потратить на кутеж в заведении под названием «Лучшая баня». Открытое на Пересыпи, к бане оно не имело, конечно, никакого отношения — это был самый настоящий бордель. Как натура прагматичная, привыкшая просчитывать все на корню, Пал Кузьмич прикинул, что свои честно ворованные деньги лучше потратить на проститутку в бане, от которой он гарантированно получит то, что ему нужно. А с порядочной Леночкой можно гулять под ручку и без сельтерской, раз уж она такая, и тратить деньги на нее нет никакого толку.
Леночка обиделась. Особенно, когда сказала, что от холода и дождя у нее разболелось горло, а Пал Кузьмич посадил ее на трамвай, вместо того, чтобы довезти в таксо. Но уже на следующий день она заявила, что страшно соскучилась, и назначила Павлу Кузьмичу интимное свидание прямо перед началом рабочего дня. Он просто не поверил своим ушам, когда Леночка так и заявила: интимное свидание!
До назначенного времени оставалось часа полтора, и Пал Кузьмич решил заняться тем, чтобы внести данные в свои левые книги и перепрятать их понадежнее — вместе с наличными.
Итак, распахнув дверь душной канцелярии, Пал Кузьмич потоптался на пороге, стряхивая с потрепанной жизнью тужурки капли густой утренней влаги. Стоял туман. Где-то вдалеке тоскливо выл маяк, и это заунывное подвывание мешало Пал Кузьмичу настроиться на необходимый романтический лад и навевало тоску. Воздух был про-сто-таки перенасыщен влагой. Казалось, перед Пал Кузьмичом стоит плотная водяная стена, усиливая ощущение холода, забивая нос, рот, глаза липкими, тяжелыми каплями. Влагой промозглого утреннего тумана были пропитаны его волосы и одежда. Переехав в Одессу уже лет пять назад из центральной полосы России, Пал Кузьмич все не мог привыкнуть к одесской влажности. Сырой климат раздражал его, и он никак не мог смириться с туманами и с застывшей в воздухе водой, а оттого ворчал все больше с каждым днем, неспособный уже сдерживаться даже при потенциальных кандидатках в жертвы его обворожительной внешности.
Внутри канцелярии Пал Кузьмич быстро растопил печку и, развесив сушиться на чугунной буржуйке мгновенно промокшую тужурку, закрыл дверь и запер ставни. В свете лампы, горящей вполнакала, он отогнул третью половицу с левой стороны и открыл нечто вроде углубленного тайника, где были тщательно спрятаны два ящика из нержавеющей стали. В одном были фальшивые конторские книги, с помощью которых Пал Кузьмич обворовывал мыловаренный завод. В другом ящике хранились наличные червонцы. Этот ящик он отпер первым и тщательно спрятал в него остаток суммы от посещения борделя-бани и кутежа в компании целых двух проституток, на которых расщедрился по принципу «гулять так гулять». Порядочная Леночка с ее теплой ручкой, доверчиво продетой ему под локоть на туманной Дерибасовской, таких денег, конечно же, не стоила.
Мало кто из сослуживцев догадывался о подпольных аферах Павла Кузьмича. Крал он безбожно, но со вкусом и изящно. Если в производстве не досчитывались определенных сумм, их списывали на рабочие потери и прочие непредвиденные расходы. Постепенно кубышка Павла Кузьмича распухла до таких размеров, что уже не помещалась в стальном ящике. И он уже всерьез подумывал о том, что надо бы заказать ящик побольше да сделать второй тайник — возможно, под половицей под окном.
Робкий стук в дверь вырвал Павла Кузьмича из приятных мечтаний о втором ящике. Быстро спрятав деньги в стол, он поспешил открыть. На пороге стояла очаровательная Леночка. Волосы ее были влажны от утреннего тумана, а глаза соблазнительно блестели в полутьме.
— Я так соскучилась... — На лице ее появилось мечтательное выражение. — Вот, пришла... Я ведь знаю, что вы бываете здесь по утрам... Вы такая ранняя пташка.
Пал Кузьмич не стал откладывал дело в долгий ящик и решительно притянул Леночку к себе. Совсем рядом с его лицом оказались ее сочные, податливые губы, манящие, зовущие... Неземное блаженство! Райское наслаждение от сладкого поцелуя прервал грубый, настойчивый стук в дверь. Да какой там стук! Кто-то нагло и требовательно колотил в дверь кулаком с такой силой, что с потолка посыпалась щебенка и труха. Испуганная Леночка отпрянула в угол, как встревоженный зверек.
— Кого еще несет? — рявкнул Пал Кузьмич, ненавидя весь мир. — Занят я! В рабочее время приходите!
— Оно у тебя и сейчас рабочее! Папаша, открывай дверь по-хорошему, а то замок выбьем! — раздался в ответ грубый, внушительный голос из-за двери.
Пал Кузьмич оробел. Командовать так мог только человек, наделенный властью и полномочиями, — хитрый финдиректор разбирался в этом отлично. Леночка испуганно хрюкнула — похоже, она тоже разбиралась в подобных вещах. Пал Кузьмич отдернул пиджак и поспешил открыть дверь. Сердце его замерло. Внутрь ввалились пятеро в кожаных тужурках с наганами наперевес. Молодой темноволосый кряжистый бойкий парень выступил вперед, явно командуя всеми:
Если в стене старинного замка вдруг приоткрылась дверь, это еще не значит, что в нее нужно входить. Существует средневековая пословица: «дьявол обожает монастыри». Особенно те, за стенами которых скрывается страшная тайна, уходящая корнями в глубокое средневековье, и начавшая жизнь заново в современности.Отправляясь в автобусное путешествие по средневековым замкам Европы, главный герой ничего не знал о дверях, открытых в стене. После катастрофы автобуса, вместе с двумя случайными спутниками, он находит заброшенный замок в лесу.
Простив Виктора Барга, Зинаида Крестовская начинает вести спокойную, почти семейную жизнь. Работа в институте, пусть и нелюбимая, рядом мужчина, за которого она так боролась, – разве этого мало? Но Зина вдруг начинает понимать, что это все не для нее, что ей нужен риск, адреналин. И неожиданно она это получает с избытком. Новое дело, которое Крестовская расследует уже как полноправный сотрудник НКВД, не просто опасно, оно смертельно опасно. Ей предстоит снова столкнуться с секретными разработками НКВД, который, как известно, не останавливался ни перед чем…
Когда молодой следователь Володя Сосновский по велению семьи был сослан подальше от столичных соблазнов – в Одессу, он и предположить не мог, что в этом приморском городе круто изменится его судьба. Лишь только он приступает к работе, как в Одессе начинают находить трупы богачей. Один, второй, третий… Они изуродованы до невозможности, но главное – у всех отрезаны пальцы. В городе паника, одесситы убеждены, что это дело рук убийцы по имени Людоед. Володя вместе со старым следователем Полипиным приступает к его поиску.
…Январь 1942 года. Одесса захвачена немцами и румынами. В городе голод, холод, страх и смерть — не проходит и дня, чтобы кого-нибудь не казнили. Оккупанты свирепствуют — за каждого убитого офицера или солдата они расстреливают десятки мирных одесситов. У Зинаиды Крестовской была возможность эвакуироваться, но она решила остаться в Одессе для подпольной работы, тем более, что ее непосредственным руководителем стал любимый человек — Григорий Бершадов. Однако через какое-то время Зина с ужасом узнает, что не только оккупанты убивают мирных людей — в смертельной схватке сошлись свои, не щадящие никого для достижения своей цели…
В павильонах построенной в Одессе почти на берегу моря кинофабрики «Мирограф» снимается очередной фильм. Но приглашенных на главную роль актрис одну за другой находят лежащими в гробу, усыпанными дивными цветами и… с петлей на шее. Чтобы закончить фильм, директор кинофабрики приглашает саму Веру Холодную. Неужели и ее жизни что-то угрожает? При этом актрису обещает охранять сам Мишка Япончик, не устоявший перед ее чарами…
...1919 год. Одесса переходит из рук в руки — от красных к белым и от белых к красным. Наконец в городе окончательно устанавливается советская власть. И все же спокойствия нет — тут и там происходят бандитские разборки, совершаемые с какой-то необычной жестокостью. Появляются настойчивые слухи о том, что Мишка Япончик не погиб — он жив и вернулся в Одессу. И цель его — добыть сокровища, спрятанные в катакомбах. Таня прекрасно знает, что это не так, что Мишка мертв, и ей просто необходимо разоблачить того, кто зверствует под именем Японца..
Викторианский аристократ Чарльз Ленокс — истинный джентльмен, всегда готовый совершить благородный поступок. А потому, когда подруга детства леди Джейн просит его провести собственное, приватное расследование обстоятельств смерти ее хорошенькой горничной Пруденс Смит, Чарльз повинуется — и сразу замечает крайне странные обстоятельства дела.На первый взгляд Пруденс явно покончила с собой. Но где вязла простая служанка редчайший, экзотический яд, ставший причиной ее гибели? Значит, все-таки убийство? Чарльз начинает задавать вопросы — но раньше, чем он успевает прийти к каким-то выводам, убийца наносит следующий удар…
1711 год.Десять лет не прекращается война. Аббат Мелани, секретный агент Людовика XIV, прибывает в Вену. Он узнает о заговоре против императора Иосифа I.Но кто готовится нанести смертельный удар? Брат, мечтающий о троне, или коварные иезуиты? Вероломные англичане или турки, извечные враги империи?Разгадка кроется в таинственном сообщении турецкого посла. Пытаясь расшифровать это сообщение, помощники аббата гибнут один за другим.Впервые на пути агента Людовика XIV оказался столь безжалостный противник.
…Эдо.Новая столица Японии, не успевшей еще зализать кровавые раны жестокой гражданской войны.Твердыня клана Токугава, силой и хитростью вырвавшего власть из рук наследников Тоётоми Хидэёси.Здесь все еще нельзя доверять никому — ни другу, ни врагу, ибо каждый способен прятать в рукаве кинжал или пузырек с ядом.И теперь гибель, похоже, угрожает самому сёгуну.Его люди убеждены — наемный убийца просто промахнулся, застрелив стоящего рядом с Токугавой Иэясу советника.И только ронин Мацуяма Кадзэ, всей душой ненавидящий клан Токугава и его приспешников, догадывается, как и почему произошло это преступление…
Четвертый роман известного английского писателя Дэвида Дикинсона (р. 1946 г.) о лорде Пауэрскорте (с тремя предыдущими издательство уже познакомило российских читателей).Англия, 1901 год. Собор в Комптоне, на западе Англии готовится к великому празднику — вот уже тысячу лет в его стенах люди обращаются с молитвой к Всевышнему. И тут прихожане с ужасом узнают, что всеми уважаемый настоятель собора покинул сей бренный мир, и сделал это при весьма странных и загадочных обстоятельствах. Никому не позволяется видеть тело умершего.
В доме погибшего при загадочных обстоятельствах профессора Лешоссера найден древний меч искусной работы.Из оставленного ученым дневника следует, что этот меч принадлежал герою Троянской войны Ахиллу и им, согласно легенде, завладел Александр Македонский.Но где в таком случае упоминающиеся в тех же записках доспехи античного воина?
В своем очередном историческом романе, выдержанном в жанре «средневекового триллера», современный британский мастер детектива Пол Доуэрти обращается к одной из не разрешенных по сей день загадок. XIII век, Великобритания, уходящий корнями в прошлое конфликт английского и шотландского королевства. На этот раз проницательному Хью Корбетту, посланнику английского лорд-канцлера Бенстеда, предстоит расследовать таинственную смерть шотландского короля Александра III.Да, король погиб глухой ночью и без свидетелей, сорвавшись со скалы и разбившись насмерть — но была ли то лишь роковая случайность? Слишком много ниточек переплелось, слишком много алчных взоров устремлено на шотландский престол — и изнутри страны, и из-за ее рубежей.
Начало ХХ века, 1908 год. Молодой киевлянин Клим Кошевой чудом вырвался из тюрьмы и скрывается от преследований царской власти во Львов. Но и тут его арестовывает полиция — возле трупа известного адвоката Евгения Сойки. Покойный имел в городе сомнительных друзей и могущественных врагов. Самоубийство — или убийство? Поиски истины водят Кошевого темными лабиринтами львовских улиц. На его пути — дерзкие батяры, городские криминальные короли и российские террористы-бомбисты. А еще полицейский комиссар Марек Вихура, у которого Клим постоянно путается под ногами.
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством. Разбираться в происходящем приходится совершенно не приспособленным к расследованию преступлений людям: импозантный театральный критик, отрешенная от реальности балерина, отчисленный с рабфака студент и дотошная юная сотрудница библиотеки по воле случая превращаются в следственную группу.
Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел. Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые. Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении… О том, что все это – пир во время чумы, догадываются лишь единицы.
…Харьков, 1950 год. Страну лихорадит одновременно от новой волны репрессий и от ненависти к «бездушно ущемляющему свободу своих трудящихся Западу». «Будут зачищать!» — пророчат самые мудрые, читая последние постановления власти. «Лишь бы не было войны!» — отмахиваются остальные, включая погромче радио, вещающее о грандиозных темпах социалистического строительства. Кругом разруха, в сердцах страх, на лицах — беззаветная преданность идеям коммунизма. Но не у всех — есть те, кому уже, в сущности, нечего терять и не нужно притворяться. Владимир Морской — бывший журналист и театральный критик, а ныне уволенный отовсюду «буржуазный космополит» — убежден, что все самое плохое с ним уже случилось и впереди его ждет пусть бесцельная, но зато спокойная и размеренная жизнь.