Копейщики - [59]
В доставленных разными гонцами и в разное время письмах содержалось обращение к магистру короля Сицилии и императора Священной Римской империи Фридриха Штауфена[90], внука почитаемого тамплиерами Барбароссы. Он предлагал тамплиерам новый крестовый поход в Святую землю.
Магистр, наслаждаясь мастерством своих лучников, тянул время и не торопился возвращаться к столу.
Последняя стрела легла точно в цель - тонкую верёвку, перетягивающую шею мишени. Острое лезвие перерезало льняные волокна, и мешок рухнул на землю, подняв облако пыли.
Тамплиер вздохнул и вернулся к делам. Из рассказов ветеранов и содержимого летописей в архивах ордена он прекрасно помнил деда Фридриха, этого Барбароссу - отчаянного и немного сумасбродного человека, пожалуй, последнего в славном ряду настоящих рыцарей. Именно он первым в Европе создал тяжёлую конницу, полностью закованную в стальные латы. Это он издал указ, что право на копейный поединок имел лишь тот, кто являлся рыцарем по праву рождения. На его землях расшитый гербами пояс и золотые шпоры мог носить только воин благородной крови, доказавший свои храбрость и мастерство ведения боя в нескольких важных сражениях.
В те благословенные годы старый Штауфен был зрелым и физически очень крепким человеком, обладавшим живым умом. Приятный и умный собеседник, превосходный боец, любитель турниров, жадный до трудных предприятий и славы, честный до щепетильности, добрый и твёрдый в вере христианин производил впечатление на любого монарха Европы. Но эти достоинства не покрывали недостатков, которые, на взгляд Великого магистра, Фридриху особенно вредили. Так, в минуты гнева Барбаросса бывал крайне суров, не терпел возражений и порой в случае противодействия для достижения своей цели мог пойти на напрасную и неоправданную жестокость. Властолюбие его казалось безмерным, однако он реально понимал, что на самом деле было в его силах, а что являлось недостижимой мечтой. Любое дело, за которое он брался, тщательно и хорошо планировалось. Поэтому удача часто сопутствовала Фридриху даже в самых сложных предприятиях. Во время третьего крестового похода он оказался достойным противником для мусульман, и ещё неизвестно, кто снискал большую славу в то непростое время - Фридрих Барбаросса или Ричард Львиное сердце.
Благодаря не всегда согласованным, но активным дипломатическим и военным действиям, христиане в то время невероятными усилиями сохранили своё влияние и взяли штурмом целый ряд ранее утраченных крепостей в Палестине.
Магистр считал, что если бы не коварство византийцев, опасавшихся усиления влияния крестоносцев на границах империи, можно было бы добиться гораздо больших уступок со стороны Саладина. Но всё в руках Господа. На ставших безопасными дорогах и караванных путях появлялось всё больше паломников, приносящих хороший доход ордену, занимавшемуся перевозкой пилигримов на своих кораблях и охраной верующих на пути к Святым местам. Неплохие доходы шли от ссуд, выданных вновь принятым в орден дворянам под обеспечение землёй. Тамплиеры охотно брали в управление даже обветшалые замки обедневшего рыцарства, а поскольку смертность в походе от ран и болезней была довольно высока, земельные владения рыцарей Храма расширялись. Крупные суммы давались в долг и Ричарду, и Фридриху Барбароссе, и королю Франции Филиппу II. Кредиты с лихвою покрывались выкупами и добычей, взятой рыцарями в Святой земле. Порой писцы командорств не успевали выдавать расписки в получении пожертвований и ленных наделов с правом наследования от всё новых и новых провинциальных баронов, желающих отправиться с мечом и крестом в Палестину.
Пьер Монтего ещё раз перечитал письма, лежащие на столе.
«Этот юный король Сицилии, наследник Барбароссы, красноречив, умён и далеко пойдёт. – Магистр вновь погрузился в размышления. - Ему нужны деньги… Ещё бы». – Храмовник раздражённо вздохнул.
Неожиданно обретённый титул Императора Священной Римской Империи, оспариваемый многочисленными родственниками - претендентами на огромный лакомый кусок, - требовал от Фридриха недюжинного изворотливого ума, сильной армии, преданных союзников, чтобы удержать на шатком фундаменте наследственный трон династии Штауфенов. Его самый сильный соперник в борьбе за власть – герцоги Брауншвейга Вельфы – многочисленные и честолюбивые наследники Оттонов, очевидно, не спали ночами, думая, каким образом свалить молодого императора.
Монтего снова отвёл глаза от свитка.
«О, Господи, сколько же их, этих Вельфов?» – Он быстро сбился со счёта, начал считать снова… и махнул рукой.
«Священная Римская Империя – лоскутное одеяло. Чуть заденешь неосторожно непрочный шов, расползётся на куски. И ведь не соберёшь потом».
Насколько знал тамплиер, Фридрих II не пользовался особым уважением у большинства сюзеренов. Женитьба на Констанции Арагонской - этой сластолюбивой старухе, подарившей ему в качестве приданого Сицилию - бароны посчитали делом недостойным. Они ведь привыкли брать чужое только мечами.
