Копейщики - [145]

- Это вы о чём? – Андре с любопытством и удивлением уставился на рабочих.

- Так, когда ломали сгоревшие хоры, пол взял - да и провалился, а под толстыми двойными дубовыми досками оказался тайник. А там – надгробные плиты с каменными фигурами рыцарей, да все наряжены были в богатые одежды, как будто собрались на приём к королю. А ещё ларец золотой нашли, а в нём – меч. Говорят, этим клинком был убит сам Томас Бекет[199] - упокой, Господь, его душу… Ладно, Ваша милость, идите себе с Богом, а то вон смотритель уже косо поглядывает, - каменщик взял в руки мастерок и вернулся к работе.

Мерон, скрытый нишей стены, проскользнул внутрь, незамеченный сторожем. Странно, но в церкви оказалось холодней, чем на улице. Прямо напротив в западной стене храма Мерон увидел ещё одну дверь. Она представляла собой семиарочный проем в норманнском стиле, украшенный орнаментальной кладкой с небольшими выступами и каменными статуями в нишах. Сама дверь защищалась папертью, соединённой с галереями. Полуразрушенные хоры со сводчатыми окнами и кровлей, поддерживаемой полированными мраморными колоннами, имели три боковых придела и пять пролетов с расчерченной на квадраты восточной частью. Кое-где высоко по углам висели грязные полуистлевшие знамёна тамплиеров с красными крестами на чёрно-белых полях.

Слева в полумраке огромного зала Андре увидел лестницу из серого камня более поздней кладки. Одна её часть вела вверх, на пристроенную к храму новую колокольню, вторая – вниз, в чёрную дыру подземелья.

Мерон достал свечу и зажёг её. Осторожно ступая в неверном свете по каменным плитам, он спустился вниз. Крипта, в которой он оказался, была футов пятидесяти в длину и футов двадцати - в самой широкой части. Три высоких окна по длинной стене справа были замурованы. Широкая скамья чёрного морёного дуба одним краем исчезала в темноте. Пламя свечи колебалось от тока воздуха и тянулось книзу, подсвечивая каменные фигуры рыцарей, лежащие по периметру зала. Мерон подошёл ближе к гранитной плите, на которой едва заметными буквами было высечено Geoffrey de Mandeville[200].

Закрепив свечу на выступе гробницы, Андре постелил свой плащ на лавку и лёг. Даже здесь, в подземелье, ему был слышны удары «Большого Пола» – главного колокола собора Святого Петра. Весь Лондон жил, подстраиваясь под его шестнадцатитонный набат…

«До полуночи ещё есть время, - подумал Мерон. – Надо дать телу отдых».

Слушая топот крысиных лапок по плитам крипты, он забылся тяжёлым сном.

Внутренние часы разбудили его с последним отголоском эха после двенадцатого удара с колоколен Лондона. В подземелье царила абсолютная темнота. Свеча, по-видимому, догорела. Со стороны надгробья слышался писк. Это крысы доедали остатки воска. Одна из них пробежала по груди Андре. Он брезгливо смахнул животное на пол. Затем быстро встал и в шаге от себя наткнулся на свой дорожный мешок. Постепенно глаза привыкали к темноте, и стал виден свет, идущий откуда-то сверху.

«Это – лестница наверх… Пора выбрать подходящее место для засады. Кто знает, что меня ждёт в этом старом гнезде тамплиеров?» - Мерон медленно, стараясь не шуметь, поднялся наверх. На улице похолодало и распогодилось. Луна через разбитые витражи давала достаточно света, чтобы заметить его следы на пыльном полу.

«Это плохо, - подумал Андре. – Хотя… в дневное время мало ли кто шатается здесь, между лесов?» - Но он знал отпечаток своей подошвы и был недоволен собой и этим толстым слоем пыли, служившей открытой книгой опытному глазу.

«Вон там, на одной из галерей - будет в самый раз. Всё видно, как на ладони».

Мерон прошёл по частично разрушенной лестнице наверх и устроился между остатками органных труб и чёрно-белым рваным флагом.

- Теперь - ждать!- прошептал он.

Луна, перемещаясь по небосводу, оставляла на стенах церкви причудливые узоры. Стали видны клочки позолоты, голубая и красная краска, каменная резьба на мраморных колоннах. Лики, высеченные в камне, смотрели куда-то вниз слепыми глазами. Пальцы, поднятые в благословении, казались указующими перстами, направленными на то место, где прятался Мерон. Высоко, под самым куполом, слышалось шуршанье крыльев. Там наверняка было место сна голубей или гнездовье летучих мышей.

Время тянулось медленно, капля за каплей, оставляя на лице Андре ощущение влаги от прикосновений чьих-то невидимых рук. Колеблемая сквозняками паутина щекотала нос и щёки. Мерон снял с головы шляпу и вытер лицо.

Вдруг он услышал звуки, которых не было мгновением раньше. Внизу в тени дверного проёма поднялось еле заметное облачко пара. Чьё-то дыхание, хорошо видное на чёрном фоне пустоты, выдало присутствие засады. Напрягая глаза, Андре удалось рассмотреть, что к стене прижалась фигура в чёрном блестящем камзоле. Сверкнула пуговица… Вдоль витражей крался ещё один человек, стараясь обойти неяркий свет, раздробленный на сектора осколками окон. Сделав несколько осторожных шагов, человек растворился в темноте. Но обострённый слух Андре уловил его взволнованный и нервный выдох.

Примерно через десять минут послышались торопливые шаги, и через скрипнувшую дверь в церковь вошёл монах. Низко надвинутый на голову капюшон делал его похожим на горбуна или гнома. Наклонив невидимое лицо, иногда останавливаясь и внимательно рассматривая что-то на полу, монах неторопливо обходил внутреннее пространство храма. Потом вдруг на мгновение замер, прислушался и сел на ступеньку лестницы, ведущей на колокольню.